Иммигрант

По этим «бизнесменам» было видно, что они таким образом зарабатывают деньги, кладя их себе в карман. Но существует ещё одна группа попрошаек, которая все вырученные деньги тратила на алкоголь, а ещё хуже — на героин и другие наркотики. Наверняка были ещё и реально нуждающиеся в помощи люди, но таких я не встречал. В первый день в метро я простоял недолго, наверное, около часа. Решив, что для ознакомления этого будет достаточно, я высыпал мелочь в карман, предварительно пересчитав её, там было примерно десять долларов. После чего я вышел на улицу — подышать свежим воздухом. Поднявшись вверх по ступенькам, я увидел супермаркет и направился к нему, чтобы купить пачку сока и несравненный бельгийский шоколад. Подойдя к дверям магазина, увидел нашего старого знакомого хорвата, который сидел на земле, подложив под задницу рюкзак, босые ноги он выставил вперёд, видимо, для усиления эффекта, а в руках держал большой кусок картонки, на которой чёрным фломастером было написано: «Потерял жильё в Косово, помогите кто чем может». Увидев меня, он припустил и без того уже опущенную голову. Глаз его видно не было, их прикрывал козырёк низко спущенной кепки. Это уже чересчур! Босые ноги ещё куда ни шло, но это враньё на картонке. «Если уж и вышел попрошайничать, сиди себе и никого не обманывай, достаточно того, что ты уже здесь сидишь», — возмущался я про себя, проходя мимо него. Да и на себя-то зачем наговаривать. Но из всей этой мизансцены я тоже кое-что приметил. Во первых, нужно сидеть, а не стоять, а во-вторых, не смотреть людям в глаза, натянув кепку так, чтобы спрятать их под козырьком. «Завтра попробую ещё раз», — подумал я и направился обратно в лагерь. На следующее утро я пришёл на то же место уже более подготовленным: джинсы я сменил на старые заношенные брюки, которые позаимствовал из Лёхиного гардероба, на голову натянул кепку, так, чтобы прикрыть здравомыслящий, не ущербный взгляд, по которому определённо читалось, что я нахожусь здесь не по нужде. При этом взяв с собой рюкзак с полотенцем внутри, чтобы было удобно и не холодно сидеть на бетоне. Сев на рюкзак, я отошёл в полусонное состояние, временами поглядывая из-под козырька на проходящих мимо людей и бросающих время от времени мелочь в кружку, которую я держал в руке. Несколько раз со мной пытались заговорить добросердечные граждане, но мне абсолютно не хотелось вести эти «светские беседы» и рассказывать, что и как… и почему я здесь… Поэтому я просто-напросто делал вид, что не понимаю, а тем более не говорю по-французски. Цель моего заработка была проста: «facile est venu facilement parti» (легко пришло — легко ушло). Молодой свободный человек, любящий вкусно поесть и сладко вдоволь попить, нужно ещё взять во внимание прекрасный женский разнонациональный пол, который завлекает и завораживает как взглядом, так и своими формами любого, кто прохаживается по улице Красных фонарей; поэтому каждый такой непыльный заработок расходился за считанные минуты, а точнее за 20 минут, которые выделяют своим посетителям куртизанки. Да, как всё-таки просто для меня было расставаться с таким незамысловатым заработком и как жалко было тратить порой каждую копейку, за которую целый день приходилось вкалывать на стройке (я исключаю благородную профессию маляра, нем. Maler — живописец). Хоть я уже и не имел к стройке никакого отношения, но всё же неприятный осадок остался. О стройке, об этой сфере деятельности, в частности о её работниках, у меня сложилось особое мнение. Мне кажется, что все строители приходят туда, как на каторгу, они как великие мученики: носят брёвна, шлакоблоки и кирпичи, замешивают цемент, разгружают постоянно приходящие грузовики со стройматериалами, сначала набрасывают груду мусора, а потом его разгребают, и ещё много всякого тяжёлого труда, который им приходится делать… Но именно эта сфера деятельности на всю жизнь отбила у меня желание даже на йоту приближаться к ней.

* * *

На третий день в метро я пробыл четыре часа с перерывом на обед. «Сорок долларов, неплохо!» — думал я в предвкушении вечерней прогулки. Я уже собирался уходить, как ко мне подошёл немолодой мужчина в форме водителя автобуса и стал меня расспрашивать, откуда я и почему в метро? Я неохотно отвечал. Он послушал меня и сказал, что в Брюсселе есть организация, принимающая на работу всех желающих, может, с небольшим исключением (алкоголики, наркоманы). Он вынул из кармана маленький блокнот, написал адрес, вырвал лист и дал мне. На следующее утро я непременно отправился туда.

Зайдя внутрь старого четырёхэтажного здания с широкой лестницей, идущей по кругу, я очутился в атмосфере невероятно занятого офиса, где все хаотично бегали по ступенькам вверх и вниз, громко разговаривали и, находясь на разных этажах, перекрикивались друг с другом.

Здесь было абсолютно непонятно, куда идти и с кем именно разговаривать. Я стоял на лестнице, пытаясь определиться и решая, в какую же дверь мне всё-таки войти.

— Désolé je peux vous aider (извините, я могу вам помочь)? — услышал я голос сбоку.