Имитатор

— Одним словом, пошла у них пальба меж собой, потом все к выходам рванули, а там свет, крики да стрельба. В общем, пока суд да дело, взвод автоматчиков прибыл — и тут такое началось!

— Я слышал, что двое всё-таки ушли? — уточнил Птицын.

— Вроде да, говорю же: у Корнилова бы тебе спросить.

— Спрошу… потом. Ты сейчас, что знаешь, говори.

— Получается, что двое ушли, один в камере, а эти четверо туточки, — провёл подсчёт Дымов. — Короче, Корнилов с двумя операми против семерых бодался. Молодцы они, конечно! Промедлили бы хоть чуть- чуть — ушли бы гады, атак…

— Главное, что Кастета грохнули, — подвёл итог Птицын. — Ну-ну. Ладно, ясно тут всё. Пойду я.

Птицын покинул морг и вышел во дворик. В нос ударил долгожданный запах свежести, щёки ласкал падающий снежок. Короче, одна гора с плеч свалилась. Не так он себе это представлял, но всё равно хорошо, что Кастет отбегался.

Птицын дошёл до управления и сразу направился к кабинету Еленина. Когда он вошёл, начальник Управления зависал над какими-то бумагами, которые ему одну за другой подавал Миша Стёпин. Оба встретили Птицына улыбками.

— Слыхал новость? — радостно воскликнул Еленин.

— Про Кастета? Слыхал. Вот только что из дымов- ских подвалов выбрался. — Птицын грузно опустился на стул, налил себе воды.

— Что, Владимир Иванович, старого знакомого навещать ходили? — довольным тоном поинтересовался Стёпин.

— Чего? — Птицын сдвинул брови.

— Ну, вы же говорите, что от Дымова идёте, — значит, на Кастета ходили смотреть. Авы ж с ним за всё время, пока его ловили, уж чуть ли не породнились.

Птицын сжал кулаки и поставил стакан на стол, едва не расплескав воду.

— Григории, заткни свою шавку, не то я сам ему язык вырву!

Стёпин, хмыкнув, отвернулся и сунул Еленину очередную бумагу.

— Когда ж вы прекратите эти свои склоки? Как бабы, ей-богу, — сказал Еленин устало. — Мишка, ну зачем ты его достаёшь?

— А что я? — с деланным удивлением отвечал Стёпин.

— Владимир Иванович наш вон сколько Кастета выслеживал, а Корнилов за пару дней справился. Кстати, вот рапорт на награждение. Корнилову за обезвреживание особо опасной банды — грамота, подчинённым его — благодарности. Может, лучше премии им выписать? Как вы считаете, товарищ майор?

Еленин с запалом фыркнул:

— Нет у меня сейчас денег! Так что обойдёмся благодарностями и грамотой.

— А ты Корнилову орден справь, раз денег нет, — сказал Птицын. — Пиши представление — и в Москву: так, мол, и так, в считаные дни обезвредил особо опасных головорезов, проявил героизм, находчивость и всё такое. Орден ему за это, никак не меньше! Я тут носился за Пашкой как собака бешеная, высунув язык, а Корнилову всё на блюдечке поднесли…

— А вам завидно, — снова съязвил Стёпин.

— Конечно завидно. Может, тогда Корнилову диверсантов наших поручим? — Птицын вопросительно уставился на Еленина. — А что, Корнилов-то у нас теперь лучший — не я. Вы же сами говорили, что диверсантов нужно лучшим поручать. Дело-то ответственное.

— Кстати, и верно, — не унимался Стёпин. — Владимир Иваныч у нас и Кастета на этой неделе не поймал, и майора этого немецкого. Точно-точно, Корнилову их всех-тогда и результат будет!

Птицын с трудом удержался, чтобы не запустить в Стёпина стаканом.

— Довольно, — сказал Еленин строго. — Чего у тебя, Володя? А ты… — майор погрозил Стёпину кулаком, — если ещё что ему обидное скажешь, я тебя вот… папкой по башке огрею! Сам огрею, слышишь меня?

Еленин закрыл папку с документами и улыбнулся, косясь на Птицына.

— Разрешите идти, товарищ майор?

— Топай. — Еленин откинулся на спинку стула. — Так чего тебе, Володя?

— Знаешь, что я тут подумал? Шутки шутками, а вот если ты действительно решишься в Москву написать… ну, представление на Корнилова и прочих, — ты бы и про Янчина моего не забыл. Нагрудный знак там, или медальку, а?..

Еленин покачал головой.

— Подумаю, Володя. У тебя всё, а то мне в Москву докладывать сегодня? В том числе про диверсантов наших, будь они неладны!

Птицын встал и вышел из кабинета. На Стёпина он даже не посмотрел.

Когда он вышел на улицу, его там ждали. У росших вдоль дороги кустов стояла Люба.

Этой ещё чего неймётся?

Птицын подошёл к своей бывшей жене и сухо поздоровался.

— Как дела? — вместо «здрасьте» пропела Люба.

— Нормально. По твоим делам пока никаких новостей, но люди в этом направлении работают. Будет что известно про твоего Пашу- я позвоню.

Брови женщины приподнялись.

— Видишь ли, Володенька… А не нужно больше ничего узнавать.

— То есть как это не нужно? — удивился Птицын.

— А вот так не нужно. Ты же говорил, что у Паши шансов никаких, а если узнают, что мы с тобой за него хлопочем…

— Хлопочем? Мы с тобой?

— Короче, я решила больше не хлопотать по поводу Паши — вот и всё. Арестовали — так арестовали.

— Но он же твой муж.

— Я подала документы на развод, — выпалила Люба.

— Ах вон оно что! — Птицын хмыкнул. — Ну а с квартирой тогда как?

— Чёрт с ней, с квартирой этой! Не до неё. У меня сейчас другие планы.

— Это какие же, позвольте узнать?

— Это, конечно, не твоё дело, но… Андрей разводится с женой, так что… — Женщина пожала плечами.