Имитатор

В подъезде хлопнула дверь. Соня обернулась. В эту же секунду Бутко бросился к дочери. Грянул выстрел.

Соня почувствовала боль в запястье. Услышала, как пистолет упал на пол. Удар ногой пришёлся бы в лицо, но она успела прикрыться руками и зажмурилась. Когда она открыла глаза, то увидела отца. Тот опирался на стол и держал в руке выроненный ею пистолет. На сером мохеровом свитере, в который был одет отец, красовалось огромное бурое пятно.

— Подстрелила-таки. — Мужчина улыбался. — Моя девочка! Смелая! Жаль, что придётся тебя убить. А ведь я не хотел.

Мужчина покачнулся, ухватился за край стола второй рукой, едва-едва не выронив оружие. Однако всё же вскинул руку с пистолетом. Глаза Анатолия Бутко смотрели не на Соню, а будто бы сквозь неё. Однако дуло пистолета было направлено в грудь девушки.

— Девочка моя… Умничка моя… — прохрипел Бутко свои последние слова и нажал на курок. Послышался щелчок… Когда Анатолий Бутко рухнул на землю, Соня выдохнула, но не потому, что боялась услышать грохот выстрела, а потому, что поняла: дело сделано.

Тем вечером, после того как Корниенко, выбив дверь, вломился к ним в квартиру и спас от разъярённого папашки, матери стало плохо. Сначала разболелась голова, потом поднялась температура. Всю ночь

они с вернувшимся к тому времени Птицыным отпаивали мать чаем с малиной, делали компрессы и парили ноги. После того, как мать прошиб пот и она уснула, Птицын отправился на работу, запретив Соне выходить из дома, пока он не вернётся.

Когда он снова пришёл, был уже вечер, и мрачная луна своим бледным глазом заглядывала в окно. Птицын принёс с собой бутылку беленькой и выпил её почти целиком. Пока он пил, Соня сидела возле матери, которой снова стало плохо. Когда мать снова уснула,

Соня прошла на кухню.

— Чего ещё? — спросила она, когда Птицын уставился на неё помутневшим взором.

— Чего? Отчитали меня сегодня и строго-настрого запретили к вам охрану приставлять! Вот чего. Никто из наших теперь вас с мамкой стеречь не станет, так что мне теперь, наверное, уволиться придётся из органов. — Птицын встал, принёс ещё одну бутылку и налил ещё пол стакана.

— Это ещё зачем? — Соня села напротив.

— А что мне делать? Этот гад, папка твой, обещал ведь мамку того… — Он опрокинул в себя стакан, занюхал рукавом. — Так что буду теперь охранять вас сам.

— Может, хватит тебе, а то из тебя сейчас защитник никакой, — сказала Соня с укором и потянулась за бутылкой. — Дай-ка сюда да спать иди.

Птицын ухватился за горлышко бутылки.

— Не тронь! — крикнул он довольно грубо, но тут же сменил тон. — Надо мне это сейчас, дочка. Очень надо.

— Всё ещё убиваешься из-за того, что не сам за своего Янчина отомстил?

— Я слово Лариске дал, а получается, что не сдержал.

— Странный ты! Твой бандит мёртв, банда уничтожена — чего ещё нужно? Поймали бы твоего Пашу, если бы ты за ним столько времени не бегал. Не узнал бы, что они за люди, какие у них привычки, какие хитрости. Ты ведь всё это про них накопал?

— Ну я…

Соня встала и поставила на огонь кастрюльку с остатками вчерашних щей.

— Выпей ещё немного, и хватит. Надо думать, что с папашей моим делать, а не в глотку заливать.

Когда щи погрелись, Соня вылила их в тарелку и поставила перед Птицыным. Птицын выпил ещё полстакана и стал хлебать щи. Когда тарелка опустела, он достал из кармана скомканный клочок бумаги.

— Вот она, записочка его. Не меня первым — её, гад, хочет угробить! Не-е-ет, уволюсь! Сегодня же рапорт напишу.

Соня убрала пустую тарелку в раковину и сказала твёрдо:

— Не надо увольняться.

— Почему это не надо?

— Я сама мать стеречь стану.

Птицын рассмеялся:

— Ну-ну!

Соня продолжала с серьёзным лицом:

— Я не просто мать охранять стану, а грохну этого козла! У тебя же есть оружие.

— Какое оружие? — Птицын насторожился.

— Дай мне свой пистолет, а там я уж как-нибудь да что-нибудь. Нас в школе с оружием обращаться учили. Я даже стреляла как-то в тире. Два выстрела из трёх в цель. Если придёт папочка, то точно пулю схлопочет!

Птицын стукнул кулаком по столу:

— С ума сошла?

Соня вскочила и нависла над столом.

— Пистолет давай! Не дашь — так я сама возьму, когда спать завалишься!

Птицын рассмеялся, потом встал, пошатываясь, прошёл в коридор и вернулся с кобурой.

— Ну держи. — И он положил на стол табельный ТТ.

— Ого, здоровенный какой, а поменьше нет? — Соня взяла пистолет и тут же снова положила на стол.

— С собой нет, так что бери этот.

— Так если не с собой — может, другой принесёшь? — В голосе Сони появились молящие нотки.

— А если твой папаша сегодня заявится? Я уйду, а он тут как тут! К тому же тот, другой пистолет — он же неучтённый. Я его на работе не держу. У приятеля он одного в загашнике хранится, за ним три часа ехать. Три часа туда, три обратно, а ты тут без оружия…

Птицын откровенно издевался, Соня насупилась.

— Давай этот. — Девушка снова схватила пистолет. — Где тут предохранитель?

— А нет у него предохранителя.

Соня дёрнула затвор — тот не поддался.

— Да давай же…

Птицын вырвал пистолет и дослал патрон.

— А говорила, что мастер!