Имя врага

— А не проще было вызвать милицию? — нахмурился Емельянов.

— Я хотел сам попробовать, — Стеклов пожал плечами, — мне было интересно.

— И что же вы сделали? — Емельянов продолжал хмуриться, не зная, верить в этот странный рассказ или нет.

— Я дождался ночи, когда все заснут. У меня есть универсальный ключ. Отмычка, по-простому, — улыбнулся Стеклов, — осталась с прежних, лучших дней. Я аккуратно снял бумагу, которой заклеили дверь, и вошел внутрь. И сразу споткнулся о тело. Оно лежало в первой комнате, на полу. Я опустился на колени, стал ощупывать руками. Сразу было понятно, что этот мужчина давно мертв. Кожа была очень холодной на ощупь. Когда я все ощупал, то оставил Марса сидеть возле тела, а сам пошел звонить своему другу.

— Ваша собака из милицейского приюта, так? — улыбнулся Емельянов.

— Да. Марс и я — мы когда-то работали вместе. Самый умный пес. Когда со мной произошла беда, мне позволили его взять.

— Что было дальше?

— Марс охранял тело. Приехал мой друг, и мы решили подбросить тело на завод.

— Вы, сотрудник уголовного розыска, решили так запутать следствие? — возмутился Емельянов.

— На самом деле я решил вам помочь, — ловко парировал Стеклов. — Если б не мои действия, вы б еще не скоро его обнаружили. И потеряли бы время.

— В комнате была кровь? — спросил Емельянов, прекрасно помня о причине смерти вора.

— Нет, — Стеклов покачал головой, — я тоже об этом подумал сразу же. Обшарил всю комнату. Никаких следов крови не было.

— Вы знаете причину смерти этого человека? — спросил Емельянов.

— Знаю, — Стеклов кивнул, — раны на запястьях. Нанесенные острым кинжалом с острым лезвием. Мой друг описал раны, а я их ощупал.

— Кинжалом? — удивился Емельянов этому новому повороту в разговоре.

— Да, — Стеклов кивнул, — раны глубокие, узкие, почти до кости. Такие повреждения нельзя нанести обыкновенным ножом. Это кинжал.

— Возможно, — Емельянов кивнул. — А как вы считаете, это могло было быть самоубийство?

— Ни в коем случае! — возмутился Стеклов. — Эта версия абсолютно ошибочна. Такие раны человек не может нанести себе сам. Это убийство, причем убийство жестокое — сделать такие глубокие раны, полностью перерезать вены и оставить истекать кровью. Какой-то религиозный фанатизм!

— Почему вы это сказали? — нахмурился Емельянов, в голове которого тоже бесконечно крутилась эта мысль.

— Про латинскую надпись я тоже знаю. Слова из католической молитвы, — пояснил Стеклов, — а раны на запястьях как бы издеваются над распятием или повторяют его смысл. Запахло сектантством.

— Принесли в жертву, например, — Емельянов вспомнил профессора.

— Это возможно, — Стеклов кивнул. — Знаю, как вы сейчас мучаетесь. Недоумеваете, почему труп подбросили именно в эту комнату, какая связь между вором и скрипачом. И я не знаю. А вот вам предстоит это выяснить.

— Идемте, — Емельянов поднялся с места, — и возьмите свой ключ. Надо осмотреть комнату. Будем искать кровь.

Глава 23

Стоило Емельянову лишь подняться с места, как пес тут же стал у двери, настороженно глядя то на замок, то на своего хозяина. У Емельянова вдруг возникло устойчивое впечатление, что пес понимал абсолютно все, что они говорили в этой комнате. В глазах собаки светился просто невероятный ум. И когда Емельянов сказал, что нужно пойти осмотреть комнату скрипача, пес первый сорвался с места. Если бы Емельянову кто-то рассказал об этом, он не поверил бы ни за что.

Однако если Марс был готов к исследованиям чужой комнаты, то его хозяин выказал куда меньше энтузиазма. Несмотря на темные очки, было видно, как по лицу его проскользнула какая-то тень — едва уловимая, но вполне достаточная для того, чтобы опытный Емельянов это заметил.

Это было странно. Опер остановился в дверях.

— Вы считаете, что это излишняя мера?

— Отнюдь, — Стеклов пожал плечами, — вы абсолютно правы. Я точно так же действовал бы на вашем месте. Но только это напрасный труд. Вы не найдете там ничего.

— Меня интересует одна вещь, — Емельянов не спускал глаз с лица Стеклова. — Как вы думаете, мог быть связан скрипач с преступным миром? Могла ли быть какая-то информация об этом?

— Почему вы задаете такой странный вопрос? — В тоне Стеклова появилась настороженность.

— Мог ли скрипач быть знаком с Дато Минзаури? Или с его другом Пауком? — спросил Емельянов.

— С Пауком? — вздрогнул Стеклов.

— Вы знаете это имя, не так ли?

— Конечно. Его задерживали ребята из моего отдела.

— Вы вели его дело?

— Нет, — Стеклов вздохнул, — не получилось. Но все силы отдела были брошены на дело Мулявко. Я как чувствовал, что оно будет моим последним, поэтому так не хотел его брать.

— И все же, если предположить… Может, скрипач что-то покупал у подпольных скупщиков? Или у него были знакомые вроде Дато, Паука? Может, он к их услугам обращался?

— Не думаю, — твердо ответил Стеклов. — Покойный музыкант был человеком из совершенно другого теста. Он был образованным, культурным. Мог бы стать гордостью страны. Как жаль…

— Как жаль — что? — Емельянов тут же ухватился за фразу, которая прозвучала резким диссонансом по сравнению с остальными.