Имам Шамиль

Оказавшись не у дел, Хаджи-Юсуф попросил разрешения у Шамиля съездить в Черкесию, повидаться с родственниками и узнать о положении дел у Магомед-Эмина. Шамиль дал согласие. Вскоре имаму стало известно, что Хаджи-Юсуф самовольно вступил в отношения с карским пашой и позволил себе порицать действия Шамиля. Такое поведение имам расценил как предательство. Он написал письмо Хаджи-Юсуфу, в котором приказывал ему немедленно возвратиться в Ведено. Хаджи-Юсуф вернулся. Шамиль передал дело египетского черкеса в суд. Обвиняемый признался во всем, уверял, что, связываясь с карским пашой и осуждая некоторые действия имама, не имел злого намерения. Суд постановил выслать Хаджи-Юсуфа на поселение в Акнаду — шамилевскую Сибирь, хотя по закону ему полагалась смертная казнь.

Аул Акнада был расположен у подошвы закованного во льды Богогского массива в Аварии. Глухой, малолюдный поднебесный аул был разрезан бурливой рекой, берущей начало от вековых ледников. Вокруг маленького селения, похожего на ступеньки разбитой скалы, возвышались мрачные гранитные утесы, поросшие соснами. Зияли бездны, теснимые хаотическим нагромождением обрушенного камня. Суровой природе соответствовали высокие башнеобразные строения с мелкими оконцами и щелеобразными улочками.

Жизнь в Акнаде для бывшего полковника египетского хедива, человека, коснувшегося прелестей азиатской цивилизации, была хуже смерти.

Через два года он бежал к русским. Прибыв в крепость Грозную, умер в первую же ночь. Шамиль и те, кто знал Хаджи-Юсуфа, расценили внезапную смерть его в убежище врагов как наказание аллаха.

* * *

Меджлис имамата постановил провести перепись населения Дагестана и Чечни. Летучей почтой всем округам были доставлены приказы с указанием сроков исполнения.

Первым с итогами переписи явился к Шамилю ичкерийский наиб Умалат.

— В наших местах, — сказал он, — за последние пять лет стало в три раза меньше мужчин и дети рождаются все реже и реже. Да и откуда? У нас ведь сплошь вдовы — от восемнадцати до тридцати лет…

Шамиль задумался, затем, обратившись к секретарю меджлиса Мухаммед-Тахиру, распорядился:

— Срочно собери моих ближайших советников!

Когда члены меджлиса собрались, имам пересказал им данные переписи по Ичкерии.

— Я не сомневаюсь, — сказал Шамиль, — что и в других округах то же самое. Да и как этому не быть, если более тридцати лет, с времен почтенного шейха Мансура, в беспрерывных войнах мы теряем лучших своих сыновей. И сегодня мы не можем сказать, где край этого черного начала, когда и наступит ли вообще желанный мир. Неверные упрочили свою власть в странах, граничащих с нашим вилаетом. Более пятнадцати лет не опускаю оружия вместе с вами и я. Мы не должны вкладывать клинки в ножны до тех пор, пока неверные не оставят мысль о нашем покорении. Но для борьбы нужны силы. Они будут нужны и тем, кто после нас продолжит дело, угодное аллаху. Если мы не будем пополнять ряды, не устоять нам против несметных полчищ гяуров. А у нас не то что вдовам — подрастающим девицам вскоре не за кого будет выходить замуж. Не будет мужчин, не станет армии, гяуры истребят остатки нашего народа и водворятся в нашем краю. Надо искать выход…

— Выход один, — сказал устад Джамалуддин-Гусейн, — надо в принудительном порядке заставить каждого мужчину иметь не менее двух жен.

— В принудительном порядке этого делать нельзя, — возразил Даниель-бек, — не каждый имеет возможность уплатить калым, несмотря на то что за вдову дается половинный. Кроме того, каждый будет стремиться взять девушку или вдову помоложе, бездетную, а средний возраст выпадет.

— В таком случае, — объявил имам, — предоставим право выбора женщинам!

— Как? — по меджлису пронесся удивленный возглас.

— А так. Очень просто: женщина, желающая стать второй женой, сама выберет и назовет желанного.

— Это недопустимо! — запротестовал Веденский кадий.

— Почему же допустимо из века в век сохранять это право за мужчинами? — спросил имам, обращаясь к кадию.

— Я не могу сказать почему, но так повелось с времен пророка Мухаммеда и, наверное, задолго до него. Женщина, что ни говорите, есть всего лишь женщина, на ее создание истрачено всего одно ребро мужчины. Слабая она… — ответил кадий.

— Каждое живое существо, как и человек, рождается из ничего. Но согласиться с тем, что женщина слабая, я не могу, ибо встречал мужчин гораздо слабее телом и духом, нежели иные женщины, — сказал Шамиль. — Женщина рожает и растит детей, обрабатывает поля и огороды, обшивает и готовит пищу нам. Ухаживает за больными и стариками. Женщины обеспечивают наших воинов продуктами питания. В жаркие дни боев и в критические минуты надевают папахи, опоясываются и с обнаженным оружием становятся рядом со сражающимися мужчинами.

Все присутствующие смотрели на имама широко раскрытыми глазами, будто он говорил им что-то неслыханное.

— В твоих словах звучат неоспоримые истины. До сих пор, переоценивая себя, мы действительно недооценивали тех, кто создает нам всякое благополучие, — согласился Джамалуддин-Гусейн.