Имам Шамиль

— Хорошо. Нет основания для беспокойства, то, что распространяется на всех, не должно обойти меня. Желание этой вдовушки придется удовлетворить.

Меседу сделала удивленные глаза.

— Да, да, ничего не поделаешь. Она хоть внешне недурна? — спросил Шамиль.

— В общем, хороша, черноглазая, белолицая, стройная, как все чеченки, — ответила Меседу.

— Тем более придется взять. Я бы сделал это в доказательство своего усердия, даже если бы она была чуть красивее дочери шайтана. Узнай все о ее родных, пошли то, что необходимо из подарков для вдовы и сообщи ее родителям о моем согласии жениться.

Новость о женитьбе имама на вдове Аминат по ее выбору изумила Чечню. Но это известие вторым ударом сразило любящее сердце Шуанат.

— Нет, это невозможно, как ты смел дать согласие из-за желания какой-то легкомысленной молодки? Я не вынесу этого!

— Ласточка моя, нет причины для душевной тревоги. Пророк Мухаммед имел четырнадцать жен, все они жили в мире и дружбе между собой. Многие мусульмане по тем или иным соображениям имеют по нескольку жен, из числа которых одна бывает любимая, вот как ты, — успокаивал имам жену.

— Это ужасно!

— А разве у христиан не принято многоженство?

— Нет, они не такие, как мусульмане, наши мужчины от начала и до конца остаются преданными одной жене.

— Удивительно! Оказывается, даже у царя всего одна жена. Какое потомство может дать она?..

— Ты все думаешь о потомстве да о войне.

— Ты не права. О тебе я думаю больше всего, — серьезно сказал Шамиль, взял жену за руку и притянул к себе.

— Скажи, а вот если бы я посмела поиграть в любовь с кем-нибудь из мужчин, как бы ты посмотрел на это?

— Никак не посмотрел бы, поскольку не допускаю и не допускал такой мысли.

— А ведь это могло случиться, — с лукавой улыбкой, заглядывая в глаза, зашептала Шуанат.

— Когда и с кем? — спокойно спросил Шамиль.

— Хотя бы с тем пленным офицером, князем Орбелиани, с которым ты заставлял меня беседовать по-русски.

Шамиль ответил:

— Если бы ты позволила что-нибудь недозволенное приличной женщине даже на словах, ты унизила бы только себя. Обманутый вызывает сочувствие, обманывающая — презрение. В таких случаях наказание аллаха неизбежно.

— Что же мне делать? Не хватает у меня сил одолеть ревность, — со слезами на глазах произнесла Шуанат.

— Ты бери пример с Загидат. Она ведет себя как покорная жена. Если я приведу еще двух жен, помимо Аминат, она не упрекнет меня и спокойно будет ждать своего вечера.

— Твоя жаба будет спокойна, если даже ты не позовешь ее до конца дней своих.

— Шуанат, не надо быть злой, довольствуйся тем, что дано богом, а дано тебе больше, чем остальным женщинам, — сказал Шамиль.

Без свадьбы, без шума, в сопровождении нескольких родственников пришла чеченка Аминат в дом имама. Он ласково обошелся с молодой вдовой, пожелавшей родить от него сына.

* * *

Через три года после «сухарной экспедии» в Андию и Дарго главнокомандующий отдельным Кавказским корпусом фельдмаршал Воронцов ознакомил императора Николая I с новым планом военных действий против мятежного имама.

Поход намечался в Аварию. Командующий учел прошлые ошибки, решил вклиниться во вражескую территорию со стороны темирханшуринского урочища, через владения мехтулинского хана, земли левашинского общества, чтобы обеспечить себя не только помощью подвластных русскому наместничеству владений, но и поддержкой близлежащих Казикумухского и части Аварского округов. В случае неудачи этот план предусматривал удобные и быстрые пути отступления.

Царь одобрил намеченные действия Воронцова и благословил кавказские войска на новые подвиги. В Темир-Хан-Шуру через Владикавказ, крепости Грозная и Хасав-Юрт прибыл главнокомандующий с многотысячным отрядом. Весна в Дагестане стояла теплая, сухая. Ярко светило солнце, цвели черешневые сады, пели птицы.

Фельдмаршал провел смотр войск, сделал последние распоряжения и, удобно устроившись в мягкой коляске, окруженный свитой и приближенными, двинулся за кавалерийским авангардом. Артиллерия, пехота и бесконечный обоз серой лентой растянулись по ухабистой дороге Кумыкского плоскогорья.

В санитарном обозе, за которым двигалась бесчисленная вереница подвод и вьючных лошадей, ехал известный русский хирург Николай Иванович Пирогов. Он прибыл на кавказский театр военных действий из Петербурга с целью испытания эфирного наркоза в полевых условиях.

Движение русских войск во владениях шамхала тарковского и хана мехтулинского Ибрагима, сына покойного Ахмед-хана, происходило без происшествий. В столице Мехтулинского ханства — в Верхнем Жунгутае, где постоянно квартировал небольшой гарнизон, главнокомандующий простоял несколько дней в ожидании подхода тылов. Затем двинулся дальше.