Иллюзионист. Иногда искусство заставляет идти на преступление, а иногда преступление – это искусство…

– Ах, вы про это! – Мистер Жижа слегка махнул отростком. – Так, временное пристанище. У меня намечается крупная сделка, так что вскоре я собираюсь переехать в место поприличнее. За Садом Камней, слыхали?

– М-нэ… – я наморщил лоб, стараясь припомнить. – Но… я думал, там строят стадион.

– Ах, нет! – Мистер Жижа повторил небрежный жест. – Это всего лишь проектировали бальную комнату.

Когда трель звонка проиграла «В пещере горного короля» – мистер Жижа с гордостью сказал, что для этого у него в стене замурован гномий оркестр на двенадцать персон, – дверь открылась.

– Робот? – не смог удержаться я от удивления, увидев дворецкого.

– Увы, – мрачно ответил мистер Жижа. – Моя поблажка супруге. Видите ли, она выросла у него на руках, так что он дорог ей как память. Хотя моя бы воля – отправил бы давно в утиль. Он мне весь паркет уже исцарапал.

Внутри особняк казался гораздо больше, чем снаружи. Когда я отметил этот момент вслух, мистер Жижа напустил таинственного лилового тумана с легким ароматом земляники. Но это все равно не помешало мне разглядеть утопленные в стены датчики Клаайфера-Дансена. «Нелегальное расширение пространства – двадцать лет с конфискацией», – машинально отметил я в уме.

И тут же вскрикнул от того, что кто-то сзади наступил мне на пятку.

– Извините… – прошелестел робот и попытался раствориться в тумане.

Если бы роботы могли испытывать эмоции, я бы сказал, что этот выглядел несколько растерянным. Он суетился, поскрипывая, совершал множество каких-то непонятных мелких действий и старался не попадаться мне на глаза. А еще у него на совершенно гладкой лицевой панели присохло что-то белое.

– Вот комната моей жены, – мрачно сообщил мистер Жижа, открывая двойные двери.

Я успел заметить бронированную вкладку, титановые крепления петель и четыре потайные щеколды, помимо огромного амбарного замка.

– Мне кажется, она несколько меньше, чем можно было ожидать… – мягко намекнул я. Судя по всему, расширителей пространства на нее не хватило.

– А зачем моей жене большая комната? – мистер Жижа сделал волнообразное движение, которое я решил трактовать как пожатие плечами. – Большие пространства искушают, толкают на вольность мыслей, на желания непонятного и ненужного.

– А что ваша жена делала в последние дни? – спросил я, достав блокнот. – Кому звонила, с кем встречалась?

– Никому и ни с кем, – жестко ответил мистер Жижа.

– Вы так уверены? – я сделал пометку.

– Абсолютно. У нее нет стационарного телефона в комнате, нет друзей, и я ликвидировал всех ее старых подруг.

– Так, – я сделал еще одну пометку. – То есть, когда вы отсутствуете, ваша жена занимается… ничем?

– Ну да, – мистер Жижа снова пожал плечами. – А зачем ей чем-то заниматься? Она ждет меня – это и есть ее работа.

– Ну да, ну да, – пробормотал я. Ничего нового – вечно пропадающий на работе муж, скучающая супруга… По идее, где-то неподалеку должен обретаться волоокий красавец с литыми мускулами и одной извилиной в голове.

– А у нее был личный тренер? – пошел я по самому простому пути. Мистер Жижа промолчал. – Может быть, учитель музыки? Рисования?

– Вы намекаете, что у моей жены мог быть любовник?

– Ну, эээ…

– Вы хотите сказать, что женщина может предпочесть кого-то мне? Мне? – Мистер Жижа начал угрожающе пухнуть.

Со стороны казалось, что в комнате разрастается небольшая грозовая туча.

– Видите ли, – миролюбиво заметил я. – Мы никогда не можем точно знать, что творится в голове у женщин. Равно как и у любого другого чело… эээ… сущест…

– Я точно знаю, – перебил меня жижоид. – Я каждую неделю делаю своей жене МРТ.

Гномий оркестр за стеной грустно заиграл «К Элизе».

– Кстати, – уходя, шепнул я закрывавшему за мной дверь роботу. – У вас клей присох.

* * *

– Ой-вей, – причитала мама, накладывая мне третью тарелку рагу. – Сколько раз я говорила, что эта работа тебя погубит. Ну как, как можно приходить домой так поздно? Ты же знаешь, что отсутствие режима вредит пищеварению.

Матушкина кошка Царица Савская осуждающе смотрела на меня так, что кусок застревал в горле. Совершенно голая, без единой шерстинки – у нас с мамой аллергия на кошачью шерсть – она казалась посланником ада, присланным напоминать мне о моих прегрешениях.

– Мама… я задержался всего лишь на полчаса. На полчаса!

– А я уже все глаза выглядела! – всплеснула руками мама и присела на стул напротив меня. – Думала, что с моим мальчиком случилось?

Царица Савская повернулась ко мне спиной и стала вылизывать пузо. С такого ракурса она напоминала ощипанную тушку индейки.

– Сегодняшний клиент попросил найти его жену, – попытался я элегантно сменить тему.

– Держу пари, что он ее убил, – пожала плечами мама. – Ни одна женщина еще не доводила мужчину до добра.

– Кстати, мама… – перед моими глазами встал волнующий образ Пенни в розовом пеньюаре. Пеньюар почему-то был матушкин, поэтому Пенни приходилось придерживать его обеими руками и даже зубами. – А ты не думаешь, что мне пора жениться?

Царица Савская резко обернулась. В ее желтых глазах плескался первобытный ужас.

Мама аккуратно взяла вилку и попробовала пальцем зубцы.