Иллюзион для скептика

– У вас серьезная травма. Неужели, Самбуров останется безнаказанным?

– Его жизнь накажет… высшие силы не дремлют…

– Я бы не рассчитывала на справедливость небес, – с горечью возразила Ирина. – Иначе бы мой муж уже вернулся ко мне.

– Смиритесь и не гневите бога, дорогая…

Трошкин старательно изображал всепрощающего миротворца, готового полюбить врага, как самого себя. Гостья делала вид, что поверила. Но не собиралась отступать от своей цели.

В заставленной мебелью комнате царил полумрак, пахло лекарствами и духами Ирины с привкусом ландыша. Трошкин, тяжело дыша, пробормотал:

– Откройте окно…

– На улице мороз, – сказала она, вставая. – Простуды не боитесь?

– Мне уже ничего не страшно! – театрально воскликнул он.

Ирина раздвинула шторы, открыла створку и впустила в гостиную свет и зимний холод. Несколько снежинок залетели на подоконник и тут же растаяли.

– Ваш ясновидящий проводит индивидуальный прием?

Трошкин до неприличия долго молчал, придумывая обосновано отрицательный ответ. Он не хотел знакомить Ирину с Корнеем, опасаясь злого языка последнего. Мало ли, что горбун наболтает? У него нет тормозов, зато в избытке гонор и агрессия.

«Чего доброго, этот урод доложит ей про мой денежный долг, про драку… и про кучу вещей, которые Ирине знать не обязательно!»

– Вообще-то он не афиширует свои экстрасенсорные способности…

– Я даю слово, что дальше меня информация не уйдет.

– Он рассердится, – стоял на своем Трошкин. – У него небольшой бизнес, и любые э-э… странные слухи могут бросить тень на его деловую репутацию.

– Я готова заплатить, сколько он скажет, – не отступала Ирина. – Человек не обязан тратить на меня силы и время. Тем более, рисковать репутацией, – улыбнулась она. – Устройте нам встречу, Валерий! Это очень важно для меня!

Ее голос прозвучал так мило и доверительно, что Трошкин растрогался и чуть не дал слабину.

– Ладно, я попробую… Но ничего не обещаю! Я уже обсуждал с ним ваш вопрос и передал вам все, что было сказано.

– Этого мало. Возможно, мое присутствие позволит ему увидеть проблему шире и глубже, открыть больше подробностей. Мы с мужем были так близки, что… – Ирина запнулась и замолчала, умоляюще глядя на продюсера. – Не представляю, как жить без него! Что бы с ним ни случилось, я хочу знать правду.

– Дамы часто наделяют нас, мужчин, свойствами, которыми мы не обладаем, – самокритично заметил Трошкин. – Вы идеализируете мужа, которого потеряли. А будь он рядом, вы бы спорили с ним, ссорились и выражали недовольство по самому ничтожному поводу. У нас с Машей была та же картина! Она требовала от меня чего-то, обижалась, плакала… Я отстаивал свою правоту, Маша – свою, и наши чувства постепенно иссякли. Вместо любви осталась оскомина на зубах и осадок в душе. Теперь, когда Маша… когда ее не стало, она кажется мне доброй и прекрасной женщиной, – самозабвенно сочинял он. – Разлука делает нас снисходительнее и терпимее. А вечная разлука – тем паче!

Его тирада сильно смахивала на речи героя семейных мелодрам, которые он продюсировал, и являлась беззастенчивым плагиатом. Ирина в силу своей восприимчивой натуры уловила фальшь. Собеседник не справился с ролью.

– Ваши отношения с покойной уже Машей не подлежат обсуждению, – сказала она. – Впрочем, как и мои с Колей. Надеюсь все-таки, что он жив и найдется.

– Вы никому не верите… и я вас понимаю.

– Я признаю смерть мужа только когда увижу его тело.

– Но если тело засосала трясина? – возразил Трошкин. – Вы так и будете страдать до конца дней? Вы готовы похоронить себя в четырех стенах, потому что не смогли похоронить его?

– Поэтому я и прошу вас свести меня с человеком, который видит то, что недоступно другим! – воскликнула Ирина. – Я хочу оказаться с ним лицом к лицу. Быть может, он сумеет убедить меня в том, чему я не в силах поверить!

Она тоже слегка играла, ощущая себя актрисой на импровизированной сцене. Если быть до конца честной, ей не хватало публики, огней рампы, рукоплесканий, признания ее таланта, который не довелось применить. Несколько ролей в студенческих спектаклях – не в счет. Так же, как не в счет – пара-тройка второстепенных персонажей в театре, откуда она вскоре ушла.

Трошкин растерялся. Корней – не тот тип, который расположит к себе эту роскошную женщину и вызовет у нее доверие. А другого провидца среди его близких знакомых не было.

– Я подумаю, – согласился он. – Вот встану на ноги и займусь этим вопросом.

– А по телефону нельзя договориться?

– Этот человек не пользуется мобильной связью, – отнекивался Трошкин. – Он принципиальный противник гаджетов. Утверждает, что излучение влияет на его способности.

– Да? – удивилась Ирина. – Как же вы с ним связываетесь?

– Он признает исключительно личный контакт.

– Значит, я права, настаивая на личной встрече!

Она наседала, собеседник юлил, но в конце концов вынужден был пойти на уступку.

– Ладно, – сдался он. – Однако войдите в мое положение. Я болен, едва могу сделать несколько шагов. Когда мое здоровье поправится, я сразу же приступлю к решению поставленной вами задачи. А сейчас… сделайте мне чаю, если не трудно.