Икс, Игрек, Зет

— Ты в Таобоскоа хочешь? — порывисто спросил он.

— Так вы же не принимаете.

— Примем. Вот сейчас прямо и примем. Так, Боря?

— Ну да. Большинство голосов — и все!

Воробей посмотрел на них недоверчиво.

— Но только Альфу вы мне все равно не присобачите.

— Черт с ней, с Альфой. Бери себе другую!

— А я не знаю какую.

— Ладно, потом придумаешь!.. Голосую. Я за то, чтобы принять. Ты — Игрек?

— Я тоже, — сказал Боря.

Ряды Таобоскоа увеличились сразу на четверть.

Не откладывая дела в долгий ящик, ребята тут же посвятили нового члена Таобоскоа в семейную тайну купцов Федоровых. Воробей слушал, разинув рот.

— Врете?

— Вот письмо. Читай сам!

Воробей прочитал и запрыгал от восторга.

— Сила!.. Завтра книга будет у нас, вот увидите!

— Но если твоя мама узнает, какую книгу нам надо… — усомнился Саня.

Воробей задумался — очень ненадолго; он был скор на придумки.

— Мы скажем, что вы хотите выписать разные блюда для своих мам. Ну, вроде как сюрприз.

— А потом моя мама встретит в школе твою маму…

— Подумаешь!

— Нет, я не хочу больше врать.

— Ну, тогда спиши. Трудно, что ли, списать несколько рецептов? Вот и будет правда!

— Да, ребята! — вспомнил Саня. — Я сегодня листовку какую в музее списал! Надо послать в Африку. Знаете, как она там пригодится.

Он вытащил из кармана бумажку с текстом листовки и стал читать вслух:

— «Если ты молод, силен и здоров, если ты не трус и ненавидишь рабство…»

Он прочитал всю листовку. Ребята сидели, не шелохнувшись.

— Сила! — тихо произнес Воробей.

— Так пошлем?

— Само собой… Но как? У партизан ведь нет почты.

— А если в ООН?

— Куда-куда?.. Да там знаешь, каких полно — все время против голосуют. Не передадут!

— Не передадут! — подтвердил Боря.

— Тогда нашим. — У Сани заблестели глаза: нашел все-таки выход! — Они поедут в ООН на заседание…

— Ассамблею, — поправил Воробей.

— Ну, ассамблею… Поедут и передадут. Наши обязательно передадут!

— Передадут, — подтвердил Боря.

Из репродуктора, висевшего на стене, у двери, послышался голос: «Начинаем нашу вечернюю передачу…».

— Ой, ребята! — спохватился Саня. — Сколько сейчас времени?..

Он прибежал домой, обессиленный, потный, и, не раздеваясь, ворвался в столовую.

— Я здесь! — крикнул он, прерывисто дыша.

Мама посмотрела на папу, папа на маму, и оба удовлетворенно улыбнулись.

Было ровно семь.

IX

ВОРОБЕЙ И СОКОЛ

Утром мама сказала:

— Папа велел передать, чтобы ты был в студии в одиннадцать. Какую-то пленку там проявляют.

— Я не смогу, мамочка. У меня дело.

— Что за такие таинственные дела, хотела бы я знать? Носишься, носишься по городу целыми днями. То от книг не оторвать было, а теперь совсем их забросил. И уроки… Когда ты думаешь уроки делать, интересно? Три дня осталось.

— Нам не задали на каникулы.

— Ничего?

— Ничего… Елизавета Петровна сказала, чтобы мы не перегружались.

Мама засмеялась:

— А то, я смотрю, ты очень загружен…

На улице снова потеплело. Солнышко старалось вовсю, и зима опять заплакала горючими слезами. От теплого асфальта потянулся легкий парок. В тех местах, где тротуары уже просохли, возникли классики, начерченные мелом. Первые энтузиасты этого вида спорта прыгали на одной ноге, расстегнув шубки и тяжелые зимние пальто.

Всем было весело. Весна улыбалась прохожим, и они улыбались друг другу.

У входа в библиотеку Саню ждали Боря и Воробей. Они снова проделали весь вчерашний путь: раздевалка, вестибюль, зал. Только на этот раз здесь было гораздо меньше народа и за столом выдачи сидела не старушка, а мама Воробья.

— Обождите, ребята. Сейчас подойдет Констанция Сергеевна.

Констанция Сергеевна оказалась той самой старушкой, которая вчера встретила их так неприветливо.

— Вот эти? — спросила она у мамы Воробья и, подойдя к ребятам, улыбнулась: — Обиделись на меня?.. Вы уж не обижайтесь. Как раз до вас приходили двое — такие нахалы! Дайте нам «Медного всадника без головы» — и еще ухмыляются. Я подумала, вы тоже из их компании… Прошу за мной. В хранилище!

Старушка произнесла это слово торжественно и многозначительно. Вероятно, точно таким же тоном ученый-атомник приглашает гостей осмотреть свою гордость: какой-нибудь невиданный реактор или синхрофазотрон.

Они гуськом прошли две большие комнаты, уставленные полками с книгами, и оказались в третьей, точно такой же, как и две предыдущие, только, пожалуй, несколько более светлой и просторной.

— Лидушка, — сказала старушка женщине в черном халате. — Дай-ка им «Новейшую и полную поваренную книгу».

— Этим?!

— Ну что ж, раз их интересует. Посади их за стол у окна. Пусть здесь посмотрят. — Старушка пошла к выходу, но, вспомнив, остановилась. — А ты знаешь, где она лежит? На полке редких. Внизу.

— Знаю. Ее уже сегодня смотрели.

Саня встрепенулся. Смотрели?

— Кто? — не мог удержаться он.

Библиотекарша покосилась на него, но ответила:

— Археолог один. Басистов.

Археолог? Неужели…

— Рыжий! — воскликнул он.

— Как раз наоборот. Черный.

Нет, не тот…

— А зачем ему?

— Что у тебя, монополия на поваренные книги? — библиотекарша посмотрела на него сердито. — Руки чистые?

Ребята, как по команде, повернули к ней ладони.

— Идите к столу. Я принесу…