Иисус и победа Бога

С другой стороны, нам известно: Иисуса казнили по обвинению в том, что он выдает себя за Мессию. Историчность надписи на кресте, иногда оспаривавшаяся, теперь почти всеми признается[1836]. Однако и без нее сам факт распятия показывает: Иисуса обвиняли в том, что он — революционер, мятежник, как и распятые вместе с ним «разбойники» (lestai). Обратим внимание на сцену издевательства: царские одежды, терновый венец, палка вместо скипетра указывают именно на обвинение в мессианских притязаниях[1837]. Издевательства толпы понятны в такой ситуации: снова пересекаются загадки о Храме и мессианские притязания[1838]. И если бы Иисус просто угрожал Храму, его бы не казнили: ессеи многие годы находились в оппозиции к Храму; странный пророк Иисус, сын Анании, во время войны провозглашавший «горе!» Храму, был избит, но не убит[1839]. Происходящее вписывается только в один сценарий: обвинение в руководстве мессианским движением. Это тем примечательнее, что первохристиане обычным мессианским движением не были: они не поднимали вооруженного антиримского восстания. Таким образом, историк может смело сде лать вывод: Иисуса казнили за то, что он выдавал себя за Мессию.

Теперь возникает вопрос: каким образом мессианские слова и действия Иисуса в Иерусалиме привели его к «мессианской» смерти[1840]? Евангелия объясняют: римляне увидели в Иисусе претендента на мессианство и, соответственно, угрозу доброму порядку цезаря; к этому их подтолкнуло выдвинутое еврейскими властями обвинение; еврейские власти выдвинули обвинение, потому что Иисус повел себя как Мессия и предъявленное обвинение признал. Объяснение логичное, простое и способное объяснить факты (от предыдущих действий Иисуса до распятия и раннего христианства). В принципе, от него имеет смысл отказываться только в том случае, если мы подыщем еще более логичное и простое объяснение. Однако удачных предложений пока не поступало. Единственная альтернатива — вариации на тему «последовательного скептицизма» Вреде, которому, как часто бывает со скептицизмом, сопутствует последовательное и поразительное легковерие. Наследники Вреде разбили простой рассказ на такое количество кусков, что ученые набрали двенадцать полных корзин преданий, оставшихся от разного рода гипотетических раннехристианских движений. Думаю, тут не помешал бы просвещенческий скептицизм в отношении чудес! Не говоря уже о бритве Оккама.

Если отсюда отталкиваться в рассуждениях, — Иисусова акция в Храме и последующие загадки и поучения, — то очередность событий становится понятна. Допрос состоит из четырех этапов. Каждый из них имеет смысл сам по себе и превосходно сочетается с другими этапами.

Первый этап: вопрос о Храме, У Марка описание этого этапа занимает почти половину эпизода (14:57–61а). Марк называет свидетельские показания «ложными», но он сам же ранее приводил высказывания Иисуса, вполне похожие на те, что упомянуты в этих показаниях. Суть свидетельств такова:

• Иисус якобы говорил, что лично разрушит Храм. (Согласно предыдущему повествованию у Марка, Иисус просто предрекал гибель Храма. Однако его пророческая акция могла навести на мысль, что Иисус будет иметь какое–то отношение к этому разрушению.) Обвинение выглядит как путаное сочетание рассказа о словах Иисуса с толкованием его поступков;

• Иисус якобы говорил, что за три дня восстановит Храм. Если не считать параллельного высказывания в Ин 2:19, прочие речения о «трех днях» касаются самого Иисуса, его смерти и воскресения[1841].

Молчание Иисуса перед лицом предъявленных ему обвинений легко объяснимо. Свидетельские показания содержат в себе немалую долю правды, но этой правде сопутствуют столь сильные заблуждения, что для их устранения потребуются долгие объяснения. Для долгих объяснений же момент неподходящий.

Второй этап: вопрос о мессианстве. Со стороны первосвященника задать его абсолютно естественно. Если Иисус действовал и говорил против Храма, напрашивается мысль, что он считает себя помазанником, Мессией. Если на предварительное обвинение Иисус не отвечает, то настала пора для главного вопроса… Здесь требуются некоторые пояснения.

• Будем помнить: вопрос «ты ли Мессия, сын Благословенного?» не означает «ты ли второе лицо Троицы?» или «ты ли воплощение ГОСПОДА?». Речь идет о притязаниях Иисуса на титул Мессии. Мессия же называется «сыном Божьим» в текстах вроде Пс 2 и 2 Цар 7[1842]. Вопрос, разумеется, задан с презрением: трудно вообразить человека менее похожего на Мессию, чем этот безгласный и беспомощный Иисус.

• На мой взгляд, форма вопроса, как ее предполагает греческий текст Марка (вероятно, следуя арамейскому преданию), заключает в себе ироничное утверждение: первосвященник, сам того не желая, объявляет Иисуса Мессией[1843]. На загадки, наконец, отвечает официальный представитель ГОСПОДА.