Иисус и победа Бога

Однако есть еще одно намерение, которого мы пока коснулись лишь вскользь и о котором речь пойдет в части III. Видимо, Иисус намеревался довести ситуацию до кульминации в течение одного–единственного посещения Иерусалима. В конце концов, именно Сион слышал Евангелие из уст посланников Божьих. Именно Иерусалим радовался вести о победе ГОСПОДА над Вавилоном и освобождении Его народа.

Но для того, чтобы лучше понять причины, побудившие Иисуса сосредоточить свою деятельность на Иерусалиме, необходимо посмотреть на вещи под новым углом. Об Иисусе–пророке мы уже сказали много. Что мы, как историки, можем сказать о том специфическом призвании, которое отличало этого пророка?

Часть третья. Намерения и верования Иисуса

Глава 11. Иисус и Израиль: Смысл мессианства

1. Введение

Мы рассмотрели характерные для Иисуса пророческие действия, рассказы, символы и мировоззренческие ответы. Они дают целостную картину его склада ума, его личной вариации тогдашнего еврейского мировоззрения. Подобно всем другим наброскам мировоззрений и складов ума, наш ставит вопрос о целях и верованиях человека. И здесь мы переходим в еще более спорную область.

Однако сколь бы труден ни был предмет, в части III я попытаюсь показать, что проблемы вполне решаемы. На мой взгляд, Иисус применил к себе три центральных момента своей пророческой Вести о Царстве:

• возвращение из плена;

• победа над злом;

• возвращение ГОСПОДА на Сион.

Частично эти моменты совпадают. Изучая их, мы регулярно будем обращаться к одним и тем же текстам и отрывкам. Однако ясности ради можно попытаться до какой–то степени их развести. Более того, часть III не находится в линейной последовательности с частью II: я не считаю, что проповедь Иисуса переходила от одной темы к другой в той же манере, как я перехожу от темы к теме в своей книге. Я также не хочу сказать, что Иисус начал раскрывать свои цели и верования только тогда, когда люди полностью поняли его Весть о Царстве. Цели и верования Иисуса равно относятся ко всему, что я говорил о его складе ума и Вести о Царстве. Нам же приходится избирать такой окольный путь во многом из–за характера научных дебатов за последние 200 лет.

Мы начнем с первого аспекта Иисусовой Вести о Царстве. В главе 11 я покажу: Иисус считал себя вождем и средоточием истинного Израиля, возвратившегося из плена. Он был царем, через чью деятельность ГОСПОДЬ восстанавливал Свой народ. Он был Мессией.

Сразу сделаю три оговорки:

Первое. На тот случай, если кто–то еще не уяснил: в мире Иисуса слово «Мессия» само по себе не обозначало некую божественную или квазибожественную фигуру[1685]. В еврейских Писаниях есть странные и загадочные тексты, которые прилагают к царю те же эпитеты, какие прилагаются к Богу Израилеву[1686]. В отдельных отрывках роли царя и ГОСПОДА, похоже, переплетены[1687]. Однако ни из чего не видно, что мессианские и квазимессианские фигуры I века мыслили о себе в подобных категориях или что о них так думали другие. Когда Петр говорит Иисусу: «Ты — Мессия», — он не исповедует его вторым лицом Троицы. И когда те же слова произносит (в виде ироничного вопроса) Каиафа, он не спрашивает, считает ли себя Иисус вторым лицом Троицы. Последующее христианское употребление понятия «Христос» (греческий перевод слова «Мессия») и выражения «Сын Божий» в качестве «божественных» титулов, мягко говоря, не помогло людям понять ситуацию. Однако понять ее необходимо, если мы хотим осмыслить Иисуса в его историческом контексте[1688].

И только так мы можем избавиться от массы вздора, которому учили последние сто лет. Когда Вильям Вреде писал книгу «Мессианская тайна в Евангелиях и истолкование Евангелия от Марка», он предполагал, что понятия «Мессия», «Сын Человеческий» и «Сын Божий» примерно равнозначны и соответствуют тому, что ранняя Церковь верила относительно божественности Иисуса (Вреде отрицал, что сам Иисус считал себя Богом). За Вреде последовали Бультман и большинство авторитетных новозаветников XX века. Правда, уже Швейцер гораздо тоньше подходил к вопросу о том, как Иисус понимал мессианство. Однако в течение многих лет господствовала именно теория Вреде, во многом отражавшая популярное словоупотребление. Она породила большое число ложных антитез. До сих пор люди порой совершенно искренне спрашивают, был ли (или считал ли себя) Иисус «божественным Мессией» «или палестинским евреем I века». Лишь в последнее время лед тронулся, и исследователи стали отходить от позиций, сложившихся еще сто лет назад[1689].