Иисус достоин аплодисментов

— Опять отца напоил, сволочь, — пожаловался Сингапуру пацаненок.

— Ну, напоил, — буркнул мужик, кивнул, и лбом в стену.

— Бывает, — ответил Сингапур, обошел мужика и вышел из подъезда. Уже на выходе, следуя запаху, глянул под лестницу, его аж передернуло — под лестницей лежала куча дерьма.

— Скорее бы весна… сволочи, — прошептал он, быстро шагая через замусоренный двор, где возле каждого подъезда торчал колышек с синего цвета табличкой, где аккуратным белым шрифтом было написано: «Уважаемые жильцы, пожалуйста, не мусорьте, территория вашего дома не убирается в связи с отсутствием дворника».

Сырость пробирала до нутра, гаденько и знобливо сводя мышцы. Сингапур уже до удушья запеленал себя, натянув воротник до затылка и так стянув полы пальто, что карманы поменялись местами. Он не стал ждать автобуса и влез в маршрутку, посчитав, что лучше последние шесть рублей заплатить, чем свихнуться в ожидании автобуса.

До института оставалась сотня метров. Автобус стоял в пробке во втором ряду. Частенько, если автобус шел в первом ряду, на светофоре кто-нибудь просил (если у задней двери — жал на кнопку вызова), и водитель выпускал нетерпеливого пассажира.

— Кто там такой неугомонный? — раздраженно воскликнул водитель.

— Шеф, открой. — Сингапур, как и многие, обернулся. У задней двери стояли два парня-студента. Сингапур и раньше видел их, знал, что учились на филфаке.

— Второй ряд, не видишь что ли?! — ответил водитель.

— Да мы быстро, шеф.

— Куда быстро, на тот свет?

— Машины же стоят, — парней раздражала непокладистость водителя. — Че тебе трудно, что ли?!

Водитель не ответил.

— Ну ты че! Че, те трудно открыть? Не бойся, мы быстро. Бля, ща дверь выломаю, — помолчав и не дождавшись ответа, негромко произнес один из парней, второй усмехнулся. — Шеф! — воскликнул нетерпеливый. — Хорош тупить, открывай.

— Что вы к водителю пристали, — возмутилась женщина, — он же ответил — второй ряд.

— А кто тебя спрашивал? Я не с тобой разговариваю. Сидишь и сиди, — осадил ее парень.

Салон равнодушно молчал, словно и не было ничего.

— С мамой так своей разговаривай, — обиделась женщина.

— Ты, бля, маму мою не трожь! — обиделся парень. — Ты сидишь и сиди. Нашлась тут.

Салон равнодушно молчал, словно и не было ничего.

Автобус двигался медленно, светофор уже дважды сменил цвета, пока автобус, наконец, миновал его. Женщина, что-то оскорблено шептала, себе под нос, больше не влезая в пререкания. Парни громко, что-то обсуждали. Подъехали к остановке. Парни вышли, неспехом закурили, постояли возле ларька, купили пива и, только после, неторопливо, прикладываясь к горлышку, зашагали к институту. Злой, Сингапур шагал следом. Очень ему хотелось наказать хамов… но, вот парни взошли на крыльцо, взошел и Сингапур, парни бросили в снег пустые бутылки, хотя урна стояла в пяти шагах, зашли в институт. Сингапур, давясь злобой, следом…

— Сингапур!

Он обернулся. От остановки торопился Данил. Сингапур дождался его, они поздоровались.

— Чего это с тобой? — спросил Данил. — Чего такой озверевший, к встрече с деканом готовишься?

— Вроде бы я и не трус, — произнес Сингапур. — И этих двоих, запинал бы, как щенят. Но ведь не сделал этого, — нервно вздрагивая, процедил он. — Не сделал, — повторил он железно.

— Ты о чем? — не понял Данил.

— Главное, НИКТО не возмутился. Битком был салон, и парней, и мужиков… Салон был битком, и никто, ни один человек. Словно и не было ничего.

— Ты можешь толком-то объяснить, — не выдержал Данил.

— Есть курить?

Данил протянул ему сигарету. Сингапур закурил.