Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Прошу, охватите взором эту картину. Сомневаюсь, что она исторически верна, но вместе с тем она показывает, каким помнили Иисуса, и потому позволяет заглянуть и в его характер, и в суть его опыта. Жизнь его была настолько свободной, настолько цельной, что у него не было потребности цепляться за нее. Это образ того, кто избежал ментальности выживания, характерной для всех наделенных самосознанием людей. Нельзя отдать то, чем не обладаешь. Иисус владел собой – и отдал свою жизнь. Крест – не то место, где правосудие Божье было утолено страданиями его единственного сына. Крест – место, где живущий полной жизнью мог отдать все, чем обладал, другим – и этим явил все, что мы подразумеваем под словом «Бог».

Он любил тех, кто над ним насмехался. Он любил своих палачей. От него отреклись, но он любил отступника. Его распяли, но он любил своих убийц

Человечность, достигнув полноты, отмечена знаками и смыслом Бога. Полнота человечности перетекает в божественную реальность, и божественное становится глубинным выражением этой человечности. Бог – не сверхъестественная сила, стоящая над миром или над родом людским. Значение и действительность Бога постигаются через опыт человеческой целостности, что льется через нас и питает все наше существо. Опыт Бога приходит, когда наша жизнь открывается для трансцендентной «инаковости», зовущей за пределы любых барьеров к непрерывно возрастающей человечности. Люди I века, встретив Иисуса, просто обрели в нем Бога. «Бог был во Христе», – говорили они (а вместе с ними и мы) потому, что через полноту его человечности текли потоки жизни, любви и бытия.

В такой перспективе Крест – уже не место пытки и смерти, а образ любви к Богу, когда можно свободно отдать все, что имеешь, и все, что ты есть, ради других. Крест превращается в символ присутствия Божьего, призывая нас жить, любить и быть. Это любовь, которая охватывает всех людей, вне зависимости от расы, племени, страны, пола, сексуальной ориентации, леворукости, праворукости и любых других человеческих различий в нашей жизни. Призыв Бога, встреченного во Христе, к каждому из нас – призыв быть самим собой, то есть через нашу человеческую сущность предложить дар Божий всем людям, построив мир, где они смогут жить полной жизнью, любить беспредельно и быть всем, чем каждый из них предназначен быть. Именно так мы переживаем присутствие Бога. Разговор о Боге – разговор о жизни, любви и бытии. И призыв Иисуса – не призыв быть религиозным, то есть избегать жизненных травм, обрести безопасность, оберегать душевное спокойствие. Все это ведет к умаляющему жизнь идолопоклонству. Призыв Бога через Иисуса – призыв стать в полной мере людьми, принять ненадежность нашего существования, не строя при этом оград вокруг себя, и отнестись к отсутствию душевного спокойствия как к одному из условий человечности. Это также означает увидеть Бога в опыте жизни, любви и бытия, встречаемом на самых дальних рубежах постоянно расширяющейся гуманности. Безусловно, именно это имел в виду автор четвертого Евангелия, цитируя слова Иисуса о том, что его цель – «чтобы жизнь имели и в избытке имели» (10:10).

Религия, называемая христианством, умирает, пока ширятся границы нашего знания. Опыт Бога в Иисусе – тот опыт, на котором было основано христианство – напротив, возрождается и в свое время создаст новые формы, благодаря которым это новое видение пребудет и дальше. Как только Иисус будет освобожден из темницы религии, станут возможными новое Возрождение и новая Реформация. «Иисус для неверующих» уже готовится взойти.

Как однажды сказал мне мой замечательный наставник и друг Джон Хайнс: «Совершая смелый поступок, от смелости не дрожишь».

Я предвкушаю и с нетерпением жду той минуты, когда Иисус вновь прорвется в человеческое сознание.

Крест – уже не место пытки и смерти, а образ любви к Богу, когда можно свободно отдать все, что имеешь, и все, что ты есть, ради других

Эпилог: Сила Христа