Игры мудрецов

Виликус садится на землю, аккуратно складывает под себя ноги и продолжает рассказывать. Чем дальше уходит в воспоминания, тем глубже пролегает складка на переносице.

— И сначала вроде нормально все было. По Договору мы охраняли Оларса. Старшего брата, получившего престол. Патрулировали дворец, обеспечивали королевскую семью телохранителями и даже привезли с Дарии бронированный автомобиль. Но потом командование вдруг срочно объявило усиление. Вместо дозорных набрали боевые группы с бронетехникой, авиацией, разведкой, поддержкой. Созвали снайперов, меня с увольнительной выдернули и погнали на Эридан.

Слушаю и собираю ягоду, стараясь далеко от Трура не отходить. Наилий рассказывал про конфликт, в командировку собрался, и чем больше я слышала про Эридан, тем сильнее переживала.

— Целый цикл ополченцы обиженного младшего брата нового короля держали дворец в осаде. Воевать с ними — одно мучение. У эридан никогда своей армии не было, нам платили, а тут вооружились. Не умеют ведь ничего. Только на штурм выйдут, получат в ответ и врассыпную. Зато гадили нам, как могли. Воду травили, газ пускали, торговцев разогнали. Провизию приходилось с Дарии доставлять, и спускать в гарнизон с орбиты в капсулах. Извелись мы там все, а Оларс взял и заявил, что отречется от престола, если ему разрешат жениться на женщине незнатного рода.

— Разрешат что? — от удивления не замечаю, как перебиваю Трура, но он только улыбается.

— Жениться. Не просто назвать женщину своей, а подписать на бумаге обязательства жить с ней и только с ней до тех пор, пока кто-то один не умрет. Узаконить отношения.

— Зачем что-то подписывать? — ничего не понимаю и уже жалею, что спросила. — Да еще и до смерти?

— Чтобы потом на престол претендовали только дети от этой женщины и никакие больше, — терпеливо, как нерадивому кадету, объясняет Трур.

Все верно, я в его глазах мальчишка. Любопытный и недалекий.

— Интересно эридане власть передают, но поединок проще.

Старший виликус смеется и тянется к кусту за ягодами. Замолкает, сосредоточенно выискивая красные капли в зеленом море листвы. Я знаю, что у эридан ничего не закончилось, но мне об этом рассказывал Наилий, а рядовому Тиберию должно быть любопытно.

— И как? Женился? Кто у них сейчас король?

— Старший брат отрекся, да, а кто король не знаю, меня в медицинской гондоле на транспортник подняли, а потом домой привезли, — отвечает Трур, глазами показывая на протезы, — в новостях о таком не говорят, а я не спрашивал.

— Извини, — прошу я, от стыда опуская взгляд.

Влезла все-таки, куда не звали, прошлась по старой ране.

— Нормально все, — морщится виликус. — Хочешь, узнаю у офицеров, кто король?

— Я все равно туда никогда не полечу, — вздыхаю в ответ. — Извини, пустое любопытство.

Ведро почти полное, пальцы в красных пятнах от сока земляники, и наелась я на цикл вперед. Светило клонится к закату, а дневная смена виликусов кончается затемно.

Может, полетишь еще, — говорит Трур, — снимут с тебя секретность вместе с маской, восстановят имя, звание. Если медкомиссию пройдешь и командиры будут не против, напиши прошение. Переведись в боевую часть. Если грезишь космосом, то почему бы не попробовать?

Наверное, потому что на Дарии женщинам запрещено летать в космос. Ни одна фальшивая легенда не обманет генетический сканер на транспортнике. Рядовому Тиберию никогда не увидеть космос. Скорее, Дария начнет вращаться в обратную сторону.

— Не думал пока об этом, — сдавлено отвечаю и кашляю. Таблетки приходится пить регулярно, чтобы голос оставался хриплым. От них болит горло. — А ты почему не переводишься?

Трур хмыкает и качает головой. Нарочито медленно высыпает горсть ягод на горку в ведре и говорит:

— Снайперы дома почти не нужны, а в космосе здоровых хватает. Да мне и здесь хорошо, посмотри, какая красота вокруг. Живу, как генерал, только ни забот, ни проблем, как у Его Превосходства, нет.

Отшучивается от меня Трур, но к концу фразы веселье пропадает. Снова лезу, куда не просят, и всерьез боюсь обидеть, но должна спросить:

— А если бы позвали туда к звездам, ты бы полетел?

Вздрагивает виликус и прикрывает глаза, ероша рукой не по Инструкции длинные волосы. Темнеет во дворе особняка генерала, уходить нужно, а я пошевелиться боюсь.

— Конечно, — выдыхает Трур и со скрипом металлических ног встает, — только кому я там нужен? Пойдем, Тиберий, ужин скоро.

Поднимаюсь следом, обнимая ведро с земляникой.

Уже перед самым отбоем на кухне чисто вымытую ягоду рассыпаем по ванночкам из фольги, оставшимся после консервов из сухпайка. Раздавать начинаем со смены поваров. Сентий забирает у меня из рук десерт и бурчит под нос благодарность. На ужин положил мне двойную порцию мяса и две сладкие булочки. Сам устыдился или Трур что-то сказал? Неважно. Надуманная обида не требует извинений.