Игры мудрецов

Жесткая в беседке скамейка, не дает расслабиться и раскиснуть, сидеть можно только прямо и вытянув спину. Мужчины учатся держать осанку с восьмого цикла, стоя на построении во дворе училища. Нельзя плакать, жаловаться на боль, пропускать занятия и тренировки. Я не жила в казарме, но раз решила остаться в комбинезоне, то нужно соответствовать. Надеваю мокрую от слез маску, и прикосновение холодной ткани к пылающим щекам успокаивает. Раз плющ обрывать не нужно, то стоит заняться чем-то еще.

Брожу по территории особняка, разыскивая Трура. Помню, что говорил про сад у западного крыла, но среди вишневых деревьев пусто. Теряюсь среди зелени, от листьев и веток рябит в глазах, не помогает то, что гуляла здесь раньше с Наилием. Мы шли строго по дорожкам, а виликус мог подстригать кусты или поливать саженцы где угодно. Упрямо дохожу до края сада и ныряю под крону деревьев. Первым чувствую сладкий аромат земляники и только потом замечаю плантацию. Ровные ряды округлых кустов, усыпанных алыми ягодами. Трур, стоя на коленях, собирает их в ведро.

— Тиберий, ты уже закончил с плющом? — окликает он меня. — Поможешь?

Любая просьба старшего по званию или должности — приказ, и исполняться он должен автоматически. Привычка, возникающая у солдат не за один цикл. А у меня ее нет. Теперь придется думать над каждым шагом, взвешивать каждое слово. Цена маскировки, которую я согласилась заплатить.

— Конечно, — бормочу в ответ и устраиваюсь рядом.

Крупная уродилась земляника, сочные треугольные ягоды оттягивают петли стеблей до земли. Десерт к не слишком плотному обеду, но я не решусь съесть его без разрешения. Интересно, для кого Трур собирает ягоду? В меню столовой ее не было ни разу. Обитатели второго этажа едят то, что готовят сами, а продукты получают на складе продовольственного довольствия. Длинный список из овощей, фруктов, мяса, круп называется коротким словом — паек. Наилий рассказывал, что чем выше должность, тем разнообразнее и объемнее паек. Генеральского хватает, чтобы накормить весь особняк. А здесь земляника…

— Ешь, не стесняйся, — улыбается Трур.

— А можно? — глупый вопрос вырывается сам собой, но виликус терпеливо отвечает:

— Тиберий, это просто ягода. Она растет, зреет и ей наплевать считает ее кто-то своей или нет. Ты же не спрашиваешь разрешения дышать воздухом.

— Воздухом нет, но раз земляника за оградой особняка, разве она не принадлежит генералу?

Выпаливаю вопрос и жду реакции, а Трур прячет лукавую улыбку. Старший среди безликих и безмолвных теней, единственный, кто здесь на протезах. Я не знаю причин, почему Трур захотел служить в особняке, но неужели не нашлось другой должности, где не важно, стоишь ли ты не своих ногах или на протезах?

— Генералу здесь принадлежит разве что посох, — вполголоса отвечает виликус. — Один. Именно тот, которым он убил предшественника в поединке. Все остальное он получил, как довольствие и привилегию. Распоряжается он всем, пока жив. Когда Наилия убьют в поединке, то в саркофаг положат все тот же посох и больше ничего. Даже детям будет нечего оставить, кроме памяти об отце.

Роняю ягоды на землю, промахиваясь мимо ведра. Хочу возразить и останавливаюсь. Как бы странно ни звучала правда, но так и есть на самом деле. Ничего с собой забрать в бездну нельзя, а лучший воин остается лучшим только, пока жив. Победитель в поединке получает все: сектор, звание, второе имя, голос на Совете, особняк, воздушный катер, паек, проблемы, ответственность, бессонницу, видеокамеры в спальне. Наилию не принадлежит даже он сам. Один из двенадцати понастоящему нищих цзы’дарийцев на планете.

— И кто же тогда ест землянику?

— Я, — усмехается Трур. — Майор Рэм ее любит, капитана Прима нужно угостить, лейтенанта Тиса. Он связист, ты не видел его еще. Бойцам в охране отнести, чтобы смена слаще показалась. Ешь ягоду, не смотри на нее.

Срываю с куста землянику и жую, почти не чувствуя вкуса. А я считала свой дом с толпой родственниц и подруг матери неподходящим для нормальной жизни местом. Пряталась в кладовке и вздрагивала, в сотый раз за день услышав, как выкрикивают мое имя. Опять что-то не сделала или положила не туда, куда нужно. Психиатрическую клинику домом тем более не назвать. И вот теперь в особняке я — случайный гость, так же как тот, кого считают хозяином.

— Странно очень. Правитель всем управляет и ничем не владеет. Такое, наверное, только у нас, — съедаю еще одну ягоду и снова начинаю собирать ее в ведро. — А ты летал в космос, Трур? Видел другие планеты?

Старший виликус мрачнеет, а я запоздало понимаю, что ноги он мог потерять в бою, и теперь не очень приятно об этом вспоминать. Думаю, как перевести разговор на другую тему, но Трур отвечает:

— Почти на всех обитаемых планетах был в нашем секторе галактики, но чаще на Эридане. У них правит король, а власть передается по наследству. Не скажу, что так лучше. Как раз после смерти последнего монарха его дети никак не могли поделить престол. Я еще снайпером был, когда Георг Великолепный погиб на охоте.