Игры мудрецов

— Дэлия, дети зовут меня отец, но тебе можно просто Марк, — улыбается генерал Мор и аккуратно целует фиксирующую перчатку. — И я привык заботиться о вас всех, не разделяя на родных и приемных. А тебе особенно нужно помнить, что если Орхитус вздумает обидеть, то я один из немногих, кто может заступиться. Настучать ему посохом по хребту, как отец за свою дочь.

Наилий скрипит зубами, но молчит. Отворачивается от нас и подпирает подбородок кулаком.

— Я уверена, это не понадобиться, — смущенно опускаю глаза и забираю руку. — Спасибо за все, Марк.

— Не спеши благодарить заранее. Даже ракеты иногда не долетают до цели, а мне к мастеру нужно ехать. Увидимся, когда вернешься с Эридана. До встречи.

Кивает на прощание мне, Наилию и, поймав ответные жесты, разворачивается и уходит.

— Давно не видел его настолько воодушевленным, — говорит Наилий, слушая стук закрывшейся за генералом двери. — Даже когда нашлись мудрецы и чудеса посыпались на нас, как снег за шиворот. Марк долго ходил вокруг Телепата и не решался попросить о личном. Лучше бы не просил. Не хотел бы я узнать такое о своих детях.

Вспоминаю зеленые привязки между родным братом и сестрами. Клавдий и Ливия, Юлия и Мариния. Почему их любовь зашла так далеко? Распущенность и пресыщенность? Или, наоборот, одиночество? Я не вижу причин, только результат.

— Сципион у меня в особняке месяц жил, — продолжает Наилий, — порывался то убить Телепата, то провести через него весь ближний круг. Я не мог вмешиваться, да и не знал, чем помочь. У него десять детей, у меня тридцать три в тот момент было, а своего первенца я видел несколько раз в жизни. Еще до училища. Остальных не намного больше. Сципион месяц переживал, что он плохой отец, а я им так и не стал.

Наилий замолкает, глядя перед собой в пустоту. Искусственный огонь бросает иллюзорные тени на паркет, за окном тихо горят звезды.

Демоны толкают меня под руку признаться, что Публий сегодня достал барьер. Что я смогу родить генералу ребенка, как он хотел, но молчу. Нельзя, чтобы новость звучала утешением. «Не волнуйся, любимый, тридцать четыре раза не получилось, в тридцать пятый обязательно получится». После горя Марка у Наилия появился еще один ребенок, а потом Юлия сделала аборт. Никогда не спрашивала любимого мужчину, что для него значат дети, и сейчас не решусь.

— Что же помогло ему тогда?

— Северина прилетела, — сухо отвечает генерал. — Врача с собой взяла. Думала, что Марк смертельно болен и не хочет признаваться. Выглядел он после наших пьянок по-настоящему плохо, но про откровения Телепата так ничего и не сказал. Соврал убедительно и собрался домой. А перед отлетом сказал мне, что больше детей у него не будет.

Наилий со вздохом наклоняется вперед, складывая руки на коленях, а я от ощущения тяжести голову не могу поднять. Мудрецам часто плевать на чувства других, особенно, если настойчиво просят рассказать, посмотреть, выяснить. Сама когда-то разбила семью подробной схемой привязок, теперь отвечаю на вопросы гораздо осторожнее.

— Сципион поселил Эмпата у себя в особняке, — говорит Наилий. — И ходил с ним, как сапер с миноискателем по полю. Каждое слово и жест проверял на эмоциональную реакцию. Боялся выдать себя и пытался научиться заново считать Клавдия, Ливию, Юлию и Маринию детьми. Чистыми, невинными, безгрешными. Могу догадаться, что до конца эту дыру закрыть не получилось. И теперь, слыша, как называет тебя то сыном, то дочерью, обещает увидеться после Эридана и с горящими глазами говорит о хозяйке духов, параноидально предполагаю, зачем тянет в семью. Управлять детьми напрямую.

— Я не стану вмешиваться, — отвечаю даже слишком резко. До гулкого эха в пустых комнатах резиденции, — как бы не просил…

— Я знаю, — останавливает Наилий, — но в особняк он тебя все равно потащит. Может не с этой, а с другой целью. Я прошу, что бы ты там ни увидела в привязках у детей или офицеров, молчи. И про наши дела на Эридане ни слова. Впрочем и обо мне под маской Тиберия тоже. Я очень дружен с Марком, но у любого доверия есть границы.

— Знаю, — я киваю, опуская глаза, — и буду молчать.

— Спасибо, — Наилий шумно тянет носом воздух и поднимается с дивана. — Пойдем спать. Вылет вечером, а до него еще один суматошный день. Нужно отдохнуть.

Беру протянутую руку и поднимаюсь вслед за генералом в спальню.

Следующее утро тратим на сборы. Комплект личных вещей для космоса гораздо технологичнее, чем для учений на равнине, но спички и свеча остаются на месте. А еще у меня появляется свой вещмешок, смена мужского белья и запасная рубашка. Я аккуратно заворачиваю в нее

распечатку теории Избирателя и надеюсь, что хотя бы на Эридане смогу прочитать полностью.

До столицы летим на катере и я снова за штурвалом. Осмелев, даже сажусь на крышу пятого корпуса к механикам. Сегодня я только в маске, таблетки еще не пила, раз уж Тиберием перед Мемори будет притворяться Наилий. Он уверенно идет до коридора с табличкой «Служба безопасности» и заводит меня в первую дверь.

— Ваше Превосходство, — майор Рэм встает из кресла и приветствует генерала.