Игры мудрецов

Закончив фразу, оборачивается ко мне, и тут уже генерал не выдерживает:

— Отставить разговоры! Рэм, ты подготовил файлы с записью выхода Тиберия к мудрецам?

— Да, Ваше Превосходство.

Пока безопасник ищет файлы, склонившись над пультом, я слежу за тем, как медленно угасает гнев Флавия. Он смотрит на ячейку с кухней, где от разгрома не осталось и следа. Может, Мемори сама навела порядок, а может, Рэм кого-то отправил собрать осколки и заодно забрать нож. Мудрец похожа на капризного ребенка, буянящего назло и чтобы привлечь внимание. Я так думала, пока не узнала про утреннюю вспышку. Зрителей не было рядом, зачем? Ответ, к сожалению, всего один — кризис настоящий и очень глубокий. Актерство и демонстративность Мемори его маскируют, но он есть, а значит, она сейчас на самом деле опасна для себя и окружающих. Жаль. И тем сильнее жаль, чем больше переживает Флавий.

Рэм выводит изображение на панель, добавляет громкость, а я втягиваю голову в плечи. Смотреть стыдно со стороны, как неуклюже входит Тиберий в кабинет. Как мнется на пороге и, скукожившись, кивает.

Хотела походить на мужчину, а получилась перепуганная девица. Получилась я, вместо рядового цзы’дарийской армии. Рэм останавливает запись и комментирует:

— Ваше Превосходство, обратите внимание: осанки нет, шаг свободный, как у гражданских, взгляд опускает перед мудрецами, а старшему по званию смотрит в глаза.

— Вижу, давай дальше, — кивает генерал.

Они внимательно и подробно смотрят запись, а я узнаю о себе много нового и не всегда приятного. Будто раздевают и разглядывают под микроскопом, подмечая все нескладности и несуразности. Не спорю, полезно увидеть себя со стороны, но я вспотеть успеваю, пока стараюсь не реагировать.

— Совсем плохо, да? — решаюсь спросить, когда Избиратель на записи уводит меня из кабинета. — И что делать теперь?

— Почему плохо? — удивляется генерал. — Все в легенду. Тиберий — неучтенный нилот, в училище никогда не был. Поэтому нет ни осанки, ни почтения перед капитаном. Напротив, ты так попала в образ, что мне теперь будет тяжело повторить.

Наилий сосредоточенно сутулится, опускает плечи и переносит вес тела на правую ногу. Теперь он ниже и почти вровень со мной. Так легко пропадает проблема разницы в росте, что я восхищенно выдыхаю.

— Маску отдай, — просит полководец, — и рассказывай, в чем убеждать Мемори.

Тяжело собрать разрозненные мысли в готовую рекомендацию, но я стараюсь. Рассказываю о поиске смысла жизни для Мемори, пока Наилий вставляет в ухо беспроводной наушник, глотает таблетку, меняющую голос и забирает черную вязаную маску. Флавий шокировано следит за ним, еще до конца не веря, что мудреца Медиума будет изображать генерал.

— Мемори нужно вернуть в психиатрическую клинику, — наконец говорю я, — без насилия и препаратов. Будет хорошо, если она пойдет сама, поверив, что там безопаснее, интереснее и лучше, чем в квартире капитана Прима.

— Едва ли, — фыркает Рэм, а Наилий молчит.

Жду, что сейчас закроет глаза и выпадет из реальности, чтобы найти решение, но генерал отвечает сразу:

— Мемори — разрушитель, как многие из тех, с кем мы знакомы. Как Друз Агриппа Гор. Начинают они всегда с себя и своих близких. Уничтожают репутацию, рвут отношения, вредят собственному здоровью, упиваются насилием. Они, даже видя, что совсем плохо, обязательно сделают еще хуже, и этого не изменить. Родились такими. Одни дети тихо стоят пирамиду из кубиков, а другие подходят к ней только для того, чтобы разрушить. Убеждать, уговаривать, заставлять — бесполезно. Река не потечет вспять, а гора не уйдет в землю. Можно отойти в сторону и подождать пока разрушитель сам себя уничтожит, но ты хочешь поступить по-другому. Я поддерживаю и постараюсь помочь, однако будь готова, что Мемори не знает сама или просто ничего не хочет. Тогда мы вернем ее в клинику силой.

Генерал говорит о третьей действующей силе «разрушение — созидание» легко и буднично. Без длинных теоретических выкладок и зыбких доказательств. С одним единственным, но очень ярким примером. Теперь и я замечаю удивительное сходство между Мемори и Друзом. Скрипнув зубами, киваю, соглашаясь на принуждение силой.

— Удержишь ее один, Флавий? — спрашивает Наилий и видит еще один кивок. — Хорошо, связь проверим на месте. Дэлия, отвечать я во время разговора не смогу, но услышу вас с Рэмом, если план вдруг резко изменится. На выход, капитан Прим. Без тебя рядового Тиберия никто даже на порог жилого комплекса не пустит.

Офицеры уходят, а я остаюсь одна с лысым стервятником. Майор меня подчеркнуто игнорирует, упрямо уставившись в телевизионную панель. Помню, что Наилий давно просил помириться, но стоит заметить снисходительно-брезгливую усмешку на губах Рэма, как демоны толкают под руку язвить и нарываться на колкости. Сдержаться и промолчать — тот еще подвиг, а минуты ожидания растягиваются в молчаливую пытку.