Игра на одевание

Анна Николаевна медленно встала, повесила на плечо сумку и направилась к двери. Мятин положил перед собой ее заявление. Его рука оставила привычный росчерк:

– Одобряю!

* * *

Выйдя из кабинета Мятина, Миль столкнулась лицом к лицу с теми, кто пришел на организованную студсоветом гражданскую панихиду.

В коридоре, где стоял Сашин портрет, притушили свет. Ее сокурсницы раздавали всем толстые белые свечи и стеклянные красные лампады. Полумрак коридора постепенно наполнялся огоньками свечей.

Количество цветов росло. Студенты с других факультетов, пришедшие почтить память девушки, несли темно-красные розы, бело-желтые нарциссы, тонкие, травянистые ирисы. Рядом с еще час назад одиноким Паддингтоном сидели в рядок печальные мишки Тедди, грустная белая лошадь и потрепанная собачка с бантиком на хвосте.

Прямо перед портретом стояла на коленях постаревшая за ночь Татьяна Николаевна Попова. Члены студсовета стояли вокруг в нерешительности, не зная, как ее поднять.

– Татьяна Николаевна, – осторожно тронула ее за плечо Анна Игоревна. – Я научный руководитель Саши. Пожалуйста, примите мои соболезнования.

Она попыталась мягко помочь женщине встать, но та оттолкнула ее с внезапно пришедшей в обмякшее тело силой.

– Я знаю, кто ты!

В глазах Поповой пылал самый яростный на земле – материнский гнев.

– Я знаю, кто ты! Неуверенная в себе, нервная, тщеславная истеричка. Раздразнившая маньяка, который выбрал в наказание тебе жертвой мою Сашеньку и убил! Будь ты проклята! Пусть он завтра украдет твою дочку! Пусть ты будешь биться о стену в опустевшем доме, где повсюду вещи твоего ребенка!

Миль попятилась. Слова обезумевшей от горя Поповой обжигали ее огнем.

– Простите меня… Пожалуйста, простите…

Студенты стояли вокруг, опустив головы. Едва сдерживая слезы, Миль прошла через них.

Когда кто-то выложил это видео в соцсети, человек в браслете с шармом в виде Джокера высоко и надломленно засмеялся.

* * *

Гараж в элитном подмосковном коттеджном поселке разрывался от бьющейся о стены тяжелой музыки. Группа «Колпак», как оказалось, играла не только лиричные фолк-рок-композиции. Армине казалось, что вокруг нее мечется изрыгающий звуки рассерженный зверь.

– Кто пишет вам тексты? – изо всех сил перекрикивая его рычание, спрашивала она у миниатюрной солистки с заплетенными в длинную косу земляничными волосами, в нежно-голубом шифоновом платье, поверх которого был надет узкий кожаный корсет. Над отложным белым воротничком, расшитым серебряными птичками, Аня Стюарт носила черный ошейник с шипами. Нарисованные черной подводкой-фломастером стрелки делали ее румяное личико с васильковыми глазами и леденцово-розовым ртом в корейской глазури для губ роковым.

– Да когда как. Чаще Мист и Кувалда. – Она указала на басиста и барабанщика. – Но есть и тексты от профи, а что?

– У нас есть информация о том, что вы исполняете песни некоего Якова Гримма.

– Сказочника?

– Нет, современного саратовского автора. – Армине начала раздражаться. Ей не нравилось, когда опрашиваемые отвечали с иронией.

– Это его прозвище, – примирительно проговорила солистка, – «Сказочник». Яшка вообще легендарная личность.

«А я, – подумала Армине, – надеялась ограничиться легендарным портфелем из рассказов Крячко».

– Давайте выйдем, – солистка взяла с пуфа косуху, – я на улице покурю.

Они оказались на ухоженном участке, окруженном соснами, на котором росли бережно укрытые на зиму розы. Армине с наслаждением ощутила тишину. Надо было отдать группе «Колпак» должное: звукоизоляция в их репетиционном гараже была отменная, громкая музыка не вторгалась в безветренное осеннее безмолвие.

– Яша сам нас нашел лет пять назад, – вспоминала Стюарт. – Написал в соцсети, прислал в «личку» стихи. Слишком эклектичные в плане образов, но в целом в нашей эстетике. И к тому же верный пафос – апокалиптическая беспомощность в малый ледниковый период Средних веков. Будто человек из античной Греции попал в промерзший, голодный, варварский пятнадцатый век.

– Вы так об этом говорите… – начала Армине.

– Как будто у меня диплом историка? – хмыкнула Стюарт. – Ну да. Мист вот филолог, Кувалда – искусствовед. Да вы садитесь. – Она подвинулась на лавке, чтобы Армине могла сесть. – Все свои. Курить хотите?

Армине почувствовала, как напряжение последней недели уходит.

– Да, спасибо.

– Так вот, – Стюарт мастерски выпустила плотное кольцо густого дыма с обратным кручением, – Яшка прислал нам несколько отличных текстов. Но мы же не можем взять их бесплатно. Авторские права, все дела. В общем, наш продюсер, Андрей Родин, стал искать его. И нашел в саратовской психушке, куда Сказочника сдала на время осеннего обострения родня.

– Областной больнице Святой Софии? – уточнила Армине, вспомнив рассказ Гурова.