Игра на одевание

– Однако успех вашей невесты, – Крячко намеренно показал глазами на дверь, давая понять, что узнал Барсукову, – безусловен. Она работает с выдающимися спортсменами, ее услуги дороги.

– А женихи, – голос Баршая стал сухим, – богаты и знамениты. Поэтому вечно стремящиеся в элиту спортсмены стараются добраться через врача, которому платят за осмотр, массаж и физиопроцедуры, до них.

– Кажется, в ваших отношениях немного теплоты, – осторожно заметил Крячко.

– Зачем это мне? – пожал плечами Баршай. – Достаточно того, что Оля подходит на роль жены вынужденного вести светскую жизнь писателя, любит быть в тусовке. Умение казаться, а не быть – то, что ценит богатая Москва.

– Ваш брак с Поповой тоже был прикрытием?

– На Тане, – голос Баршая стал мягче, – я женился до того, как стал писателем. Даже раньше, чем понял, что являюсь им. Я любил ее с тех пор, как вместе с Викой встретил в морге. Просто, когда мы начали жить вместе, оказалось, что семейная жизнь не мое. Что я никогда не смогу вложиться в любимую женщину так же, как в книгу. И что книги, которые переживут меня и, даст бог, не одну человеческую жизнь, для меня всегда будут желаннее детей. А Таня хотела общего ребенка, наверно.

– У вас были конфликты с падчерицей?

– А у кого их нет? Чужие дети раздражают. Саша не была исключением. Хватала мои конспекты, чтобы порисовать, оставляла в книгах обертки от любимых карамелек «Раковые шейки», крошила печеньем «Коровка» на клавиатуру, слушала жуткую музыку. Какие-то баллады… «Царь и шут» вроде бы.

– «Король и Шут»?

– Да. И еще какая-то группа с названием одежды. «Хламида», «Ряса», «Чепец», «Плащ»?..

– Может, «Колпак»? – Еще не получив ответа, Крячко знал, что может довериться своему чутью.

– Возможно. Помню только безвкусную мешанину средневековых и античных образов. Память уже подводит, простите.

– А где вы были вчера, не забылось?

– Ну что вы! Я был на вечере в швейцарском посольстве, читал лекцию о Парацельсе, Филиппе Ауреоле Теофрасте Бомбасте фон Гогенгейме, если точнее. Это легко проверить.

– Конечно. А в ночь с воскресенья на понедельник?

– Это когда убили ту девушку в бутике? – Голос Баршая был равнодушен.

– В Petit Trianon.

– Ольга покупает там свадебное платье. Подписана на их аккаунты в соцсетях. Зашла утром посмотреть фото новых моделей, а там пост-некролог.

– Как часто вы приезжаете в Саратов?

– Никогда. Мои родители умерли два года назад. С тех пор за их могилой за небольшую сумму присматривает соседка. Больше там у меня никого, и, следовательно, причин приезжать нет.

– А встречи с читателями?

– Предпочитаю проводить их в «Библио-Глобусе».

– Ваша невеста не уезжала из города на неделе?

– Вчера она сопровождала меня на вечер в посольстве, если вы об этом.

– Это мы тоже проверим. – Крячко поднялся. – Проводите меня, пожалуйста.

– Конечно. – Баршай бережно поставил в шкаф книгу.

Уже в коридоре он спросил тихо:

– Вы не знаете, как там Таня?

– С ней говорил мой коллега, поэтому я мало что знаю. Но ее дочь страшно погибла. Вероятно, стала жертвой серийного убийцы.

– Того, который убил эту девушку в подвенечном платье?

– Мы считаем, что это был один человек.

– Она выглядит как марионетка, – сказал Баршай задумчиво. – Так изначально называли фигурки Девы Марии в средневековых кукольных мистериях. Отличие марионеток было в том, что их устройство повторяло анатомическое строение человеческого тела. Судя по тем жутким фото в Сети, убийца сделал из девушки пупи, южноитальянскую куклу для спектаклей о рыцарях. Точнее, ее неаполитанский вариант. Там пупи были ниже, чем в Катании, но выше, чем в Палермо. Около метра высотой. Через голову таких марионеток шел металлический прут, который крепился к туловищу. Колени двигались на шарнирах. Руки управлялись нитями. Кукловоды руководили неаполитанскими пупи из глубины сцены с мостика. Не знаю, чем это вам поможет… – Он развел руками.

– Посмотрим, – просто сказал Крячко.

– Пожалуйста, – лицо Баршая смутно напомнило фото юноши со студенческого фото, – найдите кукловода, который причинил бедной Тане боль.

* * *

– Это герб английских аристократов Пеннингтонов, – сказала Армине, когда Крячко вошел в кабинет. – Богачи, которые владеют престижной землей в Лондоне. Наверное, Баршаю просто понравился этот герб, потому что на нем изображен лев.

– Какая связь?

– Еврейское имя «Лейб», или «Лейба», означает «лев». – Было слышно, что она улыбается.

– Глубоко копаешь!

– Спасибо. А как прошла встреча со звездой?

– Доказала, что человеческая натура противоречива. И нет людей, абсолютно хороших и абсолютно плохих. И еще, столько риторических вопросов я никогда не слышал.

– Как-то много мастеров слова: поэтов, писателей, лекторов – в этом деле. Не находите?

– Издеваешься? – Он налил себе чаю. – Ты права, конечно. Баршай, Миль, Сосновская, этот, про которого Гуров говорил…

– Яков Гримм.

– Вот он самый. Узнай-ка мне, кто пишет песни уже знакомой нам группе «Колпак».

* * *