Нас поделили на группу мальчиков и группу девочек. Мы наклеили на кофты наклейки с нашими именами, группу мальчиков увел за собой интересный очкарик, а группой девочек завладела неряшливая израильтянка. Коренные израильтяне ни в чем не знали неловкости.
Женщина достала из рюкзака деревянную статуэтку без головы, туловища, ног и рук, чем повергла всех девочек, включая даже Аннабеллу, в глубокое замешательство.
Тут я точно покраснела. Зарделась. Побагровела. Запунцовела.
– Я – мадриха сексуального образования. Я родилась в Израиле, но мои родители из русских. Я кибуцница, и меня зовут Жанна, – представилась женщина на неплохом русском, но с сильным ивритским акцентом. – Вы знаете, что это такое?
Она сунула статуэтку в руки Алене. Та судорожно хихикнула.
– Какой ужас! – вырвалось у Аннабеллы.
– Это не ужас, а мужской пенис, – сказала кибуцница Жанна, будто в природе существовали и женские пенисы.
Ивритский акцент несколько сгладил немыслимость последней фразы. Алена, опять хихикнув, бросила мужской пенис Вите, а та – Соне. Но Соня его не поймала, и он со стуком упал на пол. Жанна его подняла и укоризненно покачала головой.
Признаюсь честно – я никогда прежде такого не видела. Разве что в детском саду, когда неуправляемого Колю Токарева прилюдно сажали на горшок в качестве наказания. Или на пляже в Одессе, где бегали голые малыши всех полов. И еще на снимках античных скульптур в бабушкиных музейных журналах про Эрмитаж и жемчужины Лувра. Но они были намного меньше, если не были прикрыты виноградным листом, и в другом направлении. Неужели у Натана Давидовича тоже был такой?
Вероятно, в пятнадцать лет все, что касается интимных отношений, как будто находится в разных ящиках секретера и никак друг с другом не соприкасается. В одном отсеке лежат будоражащие поцелуи и застенчивые прикосновения через лифчик, в другом – трепетная и мучительная первая любовь, в третьем – страсти по Жоффрею де Пейраку или Ральфу де Брикассару, туманно и властно овладевающими героинями книг, в четвертом – тревожное и стыдливое любопытство, касающееся собственной наготы и лишения девственности, и только на дне самого дальнего отделения, запертого на чугунный засов с тяжеленным висячим замком, рядом с чудовищными дамскими романами, покоятся мраморные стволы, гордые жезлы и твердые тараны. И все равно от буквальных пенисов все это так же далеко, как от взрослой жизни.
Мои родители никогда не занимались моим сексуальным воспитанием, книжек “Откуда я взялся?” и “Девочка-девушка-женщина” в нашем доме отродясь не водилось, так что всему мне пришлось учиться на пальцах. То есть на деревянном пенисе Жанны.
Аннабелла быстро совладала со своим неожиданным глубоким замешательством и картинно всплеснула руками:
– Как пошло вы ЭТО называете!
А Вита и Юля сказали: “А… ” и “О… ”.
Оля и Рената, правильные девочки из Вильнюса, были возмущены до глубины своих хорошо воспитанных душ.
– Как вы смеете! – задохнулась Оля. – Это просто… это просто…
– Это просто половой член, – сказала кибуцница Жанна, – репродуктивный орган мужского организма. Он есть у половины человечества. Я покажу вам, как надевать на него презерватив.
Кибуцница Жанна разорвала зубами шуршащий пакетик, извлекла из него напальчник большого размера и, как колготку, напялила на страшную статуэтку. Потом снова стянула через голову – если то, что было сверху, являлось головой.
– Кто-нибудь хочет попробовать?
Никто не ответил, многие отвели взгляды, а некоторые, наоборот, застряли, и не сумели отвести.
– Что, никому не интересно? – Жанна вытянула статуэтку перед собой, а напальчник, как сдувшийся шарик ослика На, болтался в другой руке.
Никто энтузиазма не проявил.
– Я же не говорю, что вы должны завтра начать тренироваться на настоящих мальчиках, – сказала кибуцница, поглаживая деревяшку, – но предохранение важнее всего остального. Когда настанет день, вы должны знать, как себя вести в такой ситуации. Вы же не хотите забеременеть. Вас сразу исключат из программы и отправят домой.
– Мы еще такими вещами не собираемся заниматься, – с негодованием сказала Рената из Вильнюса. – И мы не ненормальные, чтобы рожать детей в пятнадцать лет.
– Да, – согласилась Жанна, – ты права. Я начала с левой ноги. Давайте заново. Расскажите мне, что вам приходит в голову, когда вы слышите слово “секс”.
– Что это за бред? – возмутилась Аннабелла. – Это просто смешно! Меня же не из пальца сделали. Всем известно, что настоящая женщина должна быть сексуальной и всегда желанной. Но с этими молокососами, которые в нашей группе, действительно нет смысла заниматься любовью. Они ни черта в этом не понимают. И вообще они еще дети.
Можно было подумать, из ее памяти начисто стерлись похождения с Артом.
– Спасибо, Влада, – сказала Жанна, прочитав имя, наклеенное на облегающий свитер из ангоры. – Кто еще хочет поделиться мыслями о сексе?
– Он какой-то очень большой, – с заметной дрожью в голосе сказала Алена, косясь на статуэтку. – Вы уверены, что это точная копия?