Читаем Йерве из Асседо полностью

У Жанны глаза на лоб лезли от такой средневековой ереси, и она прилагала много усилий, чтобы донести до нас, что настоящая женщина, как и настоящий мужчина, – это вопрос биологии, а не искаженных понятий, и много еще чего о неправильно устроенном патриархальном режиме, о том, что мужчинам выгодно заставлять женщин думать, будто они слабы и бессильны, а это вовсе не так. И что мы должны помнить, что мы вправе открыто говорить о своих желаниях и о нежеланиях тоже, а не ждать, что нас поймут без слов, потому что понять нас могут неправильно.

В какой-то момент Жанну унесло от пенисов в заоблачные сферы, но некий здравый смысл в ее пламенных речах был, и, по большому счету, я тоже так думала, и пока она говорила, я все время вспоминала тот ужасный инцидент, когда застукала Арта и Аннабеллу в кровати. Только мне казалось, что таких, как Аннабелла, Жанне никогда не переубедить, потому что невозможно переубедить жертву в том, что она не жертва. Но в основном я думала о Натане Давидовиче, пытаясь в воображении приклеить ему пенис, что мне никак не удавалось.

К концу четвертого часа этого интенсивного ликбеза я ощущала себя одновременно просвещенной и помутившейся рассудком. А это потому, что прежде мне казалось, будто я все поняла про секс, когда впервые поцеловалась с Натаном, а оказалось, что вовсе ничего не поняла. То есть не то чтобы не поняла: просто прочувствовать и понять – разные вещи, и обе необходимы. А еще потому, что содержимое полок в ящиках моего любовного секретера смешалось, и стало затруднительнее разделять романтического Жоффрея де Пейрака и венерические заболевания, первую любовь и яйцеклетки, поцелуи и беззащитную наготу, и я стала думать о дюке и о Фриденсрайхе фон Таузендвассере.

Но как бы там ни было, эти четыре часа пролетели быстрее, чем один час математики, а к концу мастер-класса все, включая азербайджанок и кроме Аннабеллы, захотели после школы вступить в какой-нибудь кибуц.

Никто и не заметил, что за окнами стемнело, а дождь все лил и лил.

Мы попрощались с Жанной, и я направилась прямиком в Клуб, где мальчикам, вероятно, демонстрировали женские половые органы. Там стоял галдеж, полная вакханалия, и вещи назывались своими именами, как, впрочем, и всегда.

Я выцепила Натана Давидовича, схватила его за рукав и вывела на террасу под деревянный козырек. Сильные порывы ветра кидали дождь нам в лицо. Он немножко удивился.

Я ему решительно сказала:

– Ты, вместе со своим иудаизмом, козел, раз не понимаешь, что Новый год – это советский семейный праздник и что Новый год и Рождество – разные вещи.

– Вообще-то не совсем так, – взялся за свое Натан. – Ты не полностью права.

– Блин, – опять разозлилась я, – я же к тебе с хорошими намерениями! Я сама пришла мириться! Ну почему ты не можешь никогда признать, что ты в чем-то ошибаешься?

– Мы оба ошибаемся, – почесал ухо Натан Давидович. – Это не разные вещи. И Новый год, и Рождество, и Ханука – у них у всех один и тот же языческий источник. Это все поздние мутации первобытного праздника зимнего солнцестояния. Его испокон века праздновали в тот период, когда день становился длиннее ночи. Так что Новый год и…

– Ты зануда, – сказала я.

– Есть такое, – согласился Натан Давидович. – А ты молодец, что перестала делать вид, будто меня не существует. Мне нетрудно было первым к тебе подойти, но я сдержался, потому что хотел, чтобы ты попробовала расстаться с дурацкой привычкой игнорировать людей, когда тебя погладили против шерсти.

Я чуть ли не лишилась дыхания от такого проявления мужского шовинизма. Мне захотелось двинуть его коленом по мужскому половому органу.

– Я по тебе соскучился. – Натан вовремя перехватил мое колено, а потом и голову и поцеловал меня взасос.

Я прислушалась к своим желаниям и не поняла, чего мне больше хотелось, – чтобы он продолжал целовать меня взасос или чтобы не продолжал, потому что он совсем охамел. Вероятно, и Аннабелла была в чем-то права и порой мужчин следует заставлять охотиться на тебя, а не открыто бросаться им на шею. Желания – очень противоречивая штуковина.

Я отодралась от него губами и языком и на всякий случай отошла на шаг назад.

– Я хочу с тобой переспать, – сказала я.

Натан Давидович снял очки и протер стекла о рукав школьной толстовки. Взгляд у него был абсолютно расфокусированный.

<p>Глава 29</p><p>Вещи и имена</p>

– Да, – сказал Натан Давидович, водружая очки обратно на нос.

– Что “да”?

– Что неплохо вы потрудились на уроке сексуального образования.

– Ты что, мне отказываешь? – И не была уверена, испугалась ли я отказа или почувствовала облегчение.

– Нет, – ответил Натан. – Просто я не знаю, что сказать.

Опять он приобрел тот замороженный вид, как тогда на камне в пустыне, когда не решался меня поцеловать. Вот и иди пойми, надо называть вещи своими именами и озвучивать свои желания или не надо.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский Corpus

Невероятные происшествия в женской камере № 3
Невероятные происшествия в женской камере № 3

Полиция задерживает Аню на антикоррупционном митинге, и суд отправляет ее под арест на 10 суток. Так Аня впервые оказывается в спецприемнике, где, по ее мнению, сидят одни хулиганы и пьяницы. В камере, однако, она встречает женщин, попавших сюда за самые ничтожные провинности. Тюремные дни тянутся долго, и узницы, мечтая о скором освобождении, общаются, играют, открывают друг другу свои тайны. Спецприемник – особый мир, устроенный по жестким правилам, но в этом душном, замкнутом мире вокруг Ани, вспоминающей в камере свою жизнь, вдруг начинают происходить необъяснимые вещи. Ей предстоит разобраться: это реальность или плод ее воображения? Кира Ярмыш – пресс-секретарь Алексея Навального. "Невероятные происшествия в женской камере № 3" – ее первый роман. [i]Книга содержит нецензурную брань.[/i]

Кира Александровна Ярмыш

Магический реализм
Харассмент
Харассмент

Инге двадцать семь, она умна, красива, получила хорошее образование и работает в большой корпорации. Но это не спасает ее от одиночества – у нее непростые отношения с матерью, а личная жизнь почему-то не складывается.Внезапный роман с начальником безжалостно ставит перед ней вопросы, честных ответов на которые она старалась избегать, и полностью переворачивает ее жизнь. Эти отношения сначала разрушают Ингу, а потом заряжают жаждой мести и выводят на тропу беспощадной войны.В яркой, психологически точной и честной книге Киры Ярмыш жертва и манипулятор часто меняются ролями. Автор не щадит ни персонажей, ни читателей, заставляя и их задавать себе неудобные вопросы: как далеко можно зайти, доказывая свою правоту? когда поиск справедливости становится разрушительным? и почему мы требуем любви к себе от тех, кого ненавидим?Содержит нецензурную брань.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Анастасия Александровна Самсонова , Виталий Александрович Кириллов , Кира Александровна Ярмыш , Разия Оганезова

Современные любовные романы / Проза / Современная проза / Психология / Романы
То, что вы хотели
То, что вы хотели

Александр Староверов, автор романа "То, что вы хотели", – личность загадочная. Несмотря на то, что он написал уже несколько книг ("Баблия. Книга о бабле и Боге", "РодиНАрод", "Жизнь: вид сбоку" и другие), известно о нем очень немного. Родился в Москве, закончил Московский авиационный технологический институт, занимался бизнесом… Он не любит распространяться о себе, полагая, возможно, что откровеннее всего рассказывают о нем его произведения. "То, что вы хотели" – роман более чем злободневный. Иван Градов, главный его герой – человек величайшей честности, никогда не лгущий своим близким, – создал компьютерную программу, извлекающую на свет божий все самые сокровенные желания пользователей. Популярность ее во всем мире очень велика, Иван не знает, куда девать деньги, все вокруг счастливы, потому что точно понимают, чего хотят, а это здорово упрощает жизнь. Но действительно ли все так хорошо? И не станет ли изобретение талантливого айтишника самой страшной угрозой для человечества? Тем более что интерес к нему проявляют все секретные службы мира…

Александр Викторович Староверов

Социально-психологическая фантастика

Похожие книги