Язык в языке. Художественный дискурс и основания лингвоэстетики

Как демонстрирует наша модель, объединяющая все рассмотренные, художественное сообщение отличается от других тем, что может актуализировать разные моменты своей структуры (внешней или внутренней), сосредоточивая коммуникативную связь на том или ином моменте, чтобы в итоге охватить всю целостность знака или текста как сообщения. При этом способ передачи художественного сообщения нелинеен – оно не передается раз и навсегда готовым упакованным продуктом для точной интерпретации. Художественное сообщение может циркулировать между адресантом и адресатом по разным кругам: при его порождении могут актуализироваться разные цепочки обратной связи: либо связь «адресант – сообщение», либо связь «сообщение – адресат», либо связь «адресат – адресант» (когда речь идет об автокоммуникации), либо связь между компонентами структуры самого сообщения (при автореференции); при восприятии сообщения эти связи могут актуализироваться иначе, чем при порождении, но адресат может пользоваться теми же циклами связи, формируя для себя сообщение как осмысленное. При этом в поэзии не может быть конечного адресата, в силу чего художественное сообщение потенциально никогда не интерпретируемо окончательно.

Как отмечалось выше, об обобщении треугольника Фреге путем вращения писал Ю. С. Степанов, имея в виду актуализацию разного рода связей между знаком, значением и концептом. В примере со словом шарик из А. А. Реформатского мы видели, как эти связи работают в динамике. В случае нашей коммуникативной схемы имеется в виду, что какая-то из вершин треугольника актуализируется в коммуникативной передаче сообщения, попадает в фокус коммуникативной ситуации. Это обстоятельство применительно к языковому материалу нашего исследования может означать две вещи.

C одной стороны, есть поэтики, ориентированные в большей мере на связь с одним из звеньев коммуникативной цепи. Ю. С. Степанов в своей трехмерной модели языка уже провел некоторые параллели между координатами языка и соответствующими им типами художественных поэтик (поэтика имени, предиката и эгоцентрических слов). В результате нашего рассмотрения эти корреляции уточняются уже с использованием коммуникативной модели. Тяготения конкретных художественных систем к тем или иным коммуникативным полюсам особенно характерны для экспериментальных форм искусства. Так, художественный дискурс русского футуризма в большей мере, чем остальные системы, ориентирован на само сообщение в процессе художественной коммуникации (отсюда принцип «слово как таковое»). Поэтика акмеизма в большей мере ориентирована на то, что в коммуникативной схеме именуется контекстом (что объясняет активную интертекстуальность в текстах О. Мандельштама, М. Цветаевой, Б. Пастернака). Русская поэзия абсурда подвергает семантическому эксперименту сам язык и в большей мере направлена на код, а точнее на раскодирование языка. Поэзия леттризма и конкретизма ориентирована на канал сообщения (которым может являться звукозапись, расположение на странице или в объектной среде). В дискурсе концептуализма (и других формах постмодернизма) актуализируется поэтика адресата-интерпретатора (читатель соучаствует в создании текста).

С другой стороны, само художественное сообщение в рамках любой поэтики может в процессе художественной коммуникации актуализировать различные связи между сторонами своей структуры и коммуникативными звеньями. Например, в процессе создания произведения искусства как сообщения больше всего актуализируется связь между адресантом и самим сообщением (это мы видим часто в работах над черновиками и вариантами стихотворений). При этом могут выходить в фокус или используемые формальные языковые средства (к примеру, в стихе – метр или особый порядок слов), или содержательные единицы – денотаты (к примеру, какие-то явления действительности мотивируют выбор темы стихотворения), или же, наконец, внутренняя форма как уникальная связь означающих и означаемых в данном художественном произведении. Когда автор обращается в сообщении к самому себе, имеет место автокоммуникация, могущая быть выраженной как формой (языковыми маркерами первого лица), так и содержанием (тематикой саморефлексии). В строках из стихотворения А. Введенского «Мне жалко что я не зверь / бегающий по синей дорожке, / говорящий себе поверь, / а другому себе подожди немножко» автокоммуникация проявляется на формальном уровне («мне – я – себе»), на содержательном («субъективность человека и зверя») и в их соединении (аномального языкового сочетания «другому себе» и тематики самого себя как другого). Все эти факторы и создают уникальное художественное высказывание Введенского.