Ярослава и Грач

Яра сглотнула и через силу придвинула к себе папку. Открыла. С первой страницы на нее смотрел ухоженный и по-своему привлекательный мужчина лет тридцати. Тут же был небольшой экскурс в личное дело. Она не стала читать. Перевернула на следующую. Потом еще. И так все десять файлов. Закрыла папку.

— Его здесь нет, — сказала она.

— Ты уверена? — нахмурился Грач. — Ты же говоришь, толком не видела.

— Значит, что-то вспомнилось за неделю, — пробурчала Яра, отводя глаза. — Это был блондин, лет двадцать пять, косая челка, сережки в ухе. Но это описание подходит к половине из тех, кто там был.

— Хорошо, — Грач забрал у нее папку, убрал обратно в сейф, но дверь открывать не спешил.

— Ты точно больше ничего не хочешь мне рассказать? — с заминкой спросил он.

Яра покачала головой. У Григория поникли плечи.

— Прости, — он потер переносицу, — просто подумал, вдруг тебя что-то еще мучает. Ты можешь сказать мне, что угодно. Яр, он точно ничего не успел…

— Точно, — оборвала его Яра. — И если можно, я бы больше не хотела об этом говорить.

— Хорошо. И спасибо, что согласилась посмотреть.

Яра кивнула. Впрочем, был один вопрос, на который она боялась, но должна была получить ответ. И так слишком долго тянула.

— Гриша, там со мной Рита была… Ты случайно не знаешь, ее как нашли?

Григорий внимательно посмотрел на нее, потов снова вернулся к сейфу, достал другую папку, полистал.

— Киреева Маргарита Николаевна? — спросил он.

Яра кивнула.

— Во всяком случае, была одета, — вздохнул он, закрывая папку.

Вот и думай теперь, соврал или нет. Так хотелось просто поверить…

В дверь постучали, и Яра подпрыгнула, а Грач пошел отпирать. На пороге стоял Юрий, один из воробьев ее отца.

— Чего запираешься? — нахмурился он, а потом увидел Яру и улыбнулся. — Ярусик, привет. Помешал, что ли? Там Сокол зовет.

— Все нормально, — ответила она, встала с кресла и вышла из-за стола. Подхватила свой рюкзак и махнула Грачу. — До вечера. Пока, Юр.

И вышла из кабинета.

И дала себе слово, что не позволит этой истории отравить себе жизнь.

Только вот сдержать его оказалось очень сложно.

_____________________________________________________________

Справка. Дурма́н (лат. Datúra) — род растений семейства Паслёновые (Solanaceae). Крупные травы, редко древовидные растения. Как галлюциногенное растение, дурман использовался в народной медицине и колдовских обрядах с давних времён. В связи с сочетанием высокоактивных антихолинергических веществ, которые содержит дурман, он вызывает делирий: полную неспособность различать реальность и фантазии, гипертермию, тахикардию; странное и, возможно, агрессивное поведение, тяжёлую форму мидриаза с последующей болезненной светобоязнью, которая может длиться несколько дней. Также часто возникает амнезия.

История пятая

Брак означает больше, чем любовь. Я придерживаюсь

старомодной точки зрения: самое главное — это уважение.

Только не надо путать его с восхищением. Восхищаться

мужчиной на протяжении всего брака, мне кажется, безумно

скучно, и кончится ревматическими болями в области шеи.

Но об уважении вы не обязаны думать, вы лишь с

благодарностью постоянно ощущаете его.

Думаю, именно в этом больше всего нуждается женщина. Она

ищет в своем супруге честность, хочет чувствовать в нем опору,

уважать его суждения и, если придется принимать трудное

решение, спокойно довериться ему.

Я поняла — думаю, все женщины рано или поздно это понимают,

— что причинить боль по-настоящему может только муж.

Агата Кристи «Автобиография»

«Чтобы началась война, мало причин, нужен повод», — сказал учитель истории, когда объяснял классу Яры, как убийство эрцгерцога Франца Фердинанда положило начало первой мировой.

Почему-то эта фраза намертво отпечаталась в ее памяти, и именно она так некстати вторгается в мысли, когда обычная придирка Гриши из-за немытой посуды внезапно перерастает в безобразную грубую ссору. Посуда — всего лишь повод. Причины таились в них много дней и недель, пускали корни, давали побеги, и вот, наконец, созрели семена и упали на благодатную почву. Их ссора разгорается как лесной пожар во время сильного ветра, который никто не собирается тушить.

— Я не прошу ни о чем сверхъестественном, — цедит Грач. — Просто не превращай кухню в свинарник.