Ярослава и Грач

— От новизны происходящего. От того, что я все-таки добилась тебя… Не знаю, как правильно сформулировать!.. Но если ты хочешь в очередной раз спросить, не хочу ли я от тебя уйти, то нет, не хочу. Я просто хочу снова жить не только тобой, вот и все. Мне кажется, это нормально. И потом, у тебя же есть твоя работа. И твои книги. И чего-то там еще, на что ты тратишь время. Вот и мне что-то нужно, понимаешь? Я раньше не понимала, зачем мама двадцать лет не вылезала из своих командировок. Отец говорит, иногда видел ее всего несколько раз за месяц. А теперь поняла. Потому что нужно что-то делать для себя. И вообще это очень тяжело: быть в отношениях и при этом чувствовать себя такой одинокой…

Яра шмыгнула носом. Не хватало еще расплакаться.

— Ты чувствуешь себя одинокой? — с запинкой и очень тихо спросил Грач.

Яра уткнулась взглядом в пол. Ей казалось, что она ступает на очень опасную территорию, и она понятия не имела как на ней себя вести. Как объяснить ему, чтобы не обвинить? Как дать понять, насколько для нее это важно, и при этом все не испортить?

Почему при рождении не дают руководство к жизни? Почему к отношениям не прилагается инструкция по эксплуатации? Но надо было говорить. Потому что молчание — это всегда конец.

— Да, — кивнула Яра. — Чувствую. Постоянно. Но это только частично твоя вина. Я думаю, мне просто нужно найти себе занятие. Ты же не клоун, чтобы развлекать меня круглыми сутками.

И они снова встретились взглядами.

— Мир? — не без волнения спросила Яра.

А вдруг стандартный способ проверить все ли между ними в порядке сегодня даст не тот ответ?

Но Григорий вообще не стал отвечать. Он приподнял руку, и Яра поспешно пододвинулась ближе и нырнула под нее, устраиваясь ему под боком. Там было как всегда безопасно. Там с ней еще ни разу не случилось ничего плохого.

— Ты права, я совсем тебя забросил, — вздохнул он. — Исправлюсь. И, Яра, я правда очень испугался, ты, возможно, не понимаешь, чем тебе это грозило…

— Да все я понимаю! — закричала Яра и выпалила на одном дыхании. — Он же меня едва не изнасиловал…

И эти слова вернули ее обратно в тот момент и в то же время принесли облегчение, словно она выплюнула из себя что-то гадкое. На глаза выступили слезы, и она не смогла сдержать нервную дрожь.

И почувствовала, как подобрался Грач. Рука, что ее обнимала, окаменела.

— Что? — рыкнул он, и Яра поежилась от тона. — Кто?

— Гриша, пожалуйста! — она вцепилась пальцами в его футболку, чувствуя, что если он сейчас снова не превратится в оплот покоя и безопасности, она провалится в истерику. — Я тебе это не для того сказала, чтобы ты пошел мстить. Просто мне все-таки досталось, хотя и не так, как могло… Но это было, и это мерзко, и гадко, и… И я не думаю, что еще когда-нибудь смогу переступить порог какого-нибудь клуба. И не говори ни маме, ни отцу! Он устроит мне допрос с пристрастием и очную ставку, а я не смогу… Гриша, ты обещаешь? Гриша!

— Тихо, тихо, — он перехватил ее руки, прижал к себе. — Все, уже все в порядке. Ты в безопасности. Больше тебя никто никогда не тронет. Можешь мне его описать? А я прослежу, чтобы…

Яра сморщилась, сжалась, спрятала лицо у него на груди. Ей не хотелось вспоминать, не хотелось переживать это снова, и было почти нереально об этом говорить. Она могла дать описание, но только самое общее, и пострадать мог не тот человек. А встретиться лицом к лицу… Нет.

Яра покачала головой.

— Не помню, перед глазами калейдоскоп был, — прошептала она. — Послушай, просто обними меня. Я хочу об этом забыть.

И Грач обнял. И, кажется, никогда он еще не обнимал ее так.

***

Через неделю Григорий попросил ее заехать к нему на работу, и Яра послушно приехала. Но стоило ей переступить порог его кабинета, как он встал и закрыл дверь на ключ. Это было что-то новое. Не то чтобы в Отделе не знали, что они вместе, знали, конечно же, но все-таки он никогда не позволял себе ничего на рабочем месте.

— Садись, — сказал он, подталкивая ее к своему кресло. Оно было большое и малость продавленное, но Яре нравилось.

Григорий тем временем открыл сейф и достал из него папку, положил перед ней на стол.

— Здесь фотографии тех, кто не был под воздействием дурмана на момент захвата. Шесть магов и четыре человека. Я понимаю, что для тебя это тяжело. Но Ярослава, другие девушки, которых мы опросили, даже не помнят, что с ними произошло. Было хорошо, и все. После всем давали противоядие, чтобы не допустить развитие зависимости и ломки. Полчаса эйфории, потом их отпускало, а вот амнезия оставалась. Поэтому побочек ни у кого не возникало, зато было желание вернуться. У нас нет свидетельских показаний против организаторов, мы можем вменить им только статьи, связанные с наркотиками, но по сути там был организованный притон. Они просто выбирали из зала любую понравившуюся девочку… И я не могу просить тебя дать показания, тем более, учитывая, что этот гад все-таки ничего не успел сделать, они не сыграют особой роли. Но я не могу все это так оставить. Пожалуйста, посмотри и скажи мне, кто из них.