Янтарный телескоп

Но теперь он не мог сделать больно миссис Коултер, потому что его напарница оказалась в опасности в руках обезьяны. А обезьяна не могла причинить вреда ей, иначе человечек вонзил бы свою отравленную шпору в ярёмную вену миссис Коултер.

Ни один из них не мог пошевелиться.

Миссис Коултер тяжело дышала и напряжённо сглатывала, пытаясь справиться с болью.

Блестящими от слёз глазами она посмотрела на Уилла и спокойно сказала:

— Ну, мастер Уилл, что нам теперь делать?

Глава тринадцать. Тиалис и Салмакия

Покрепче схватив тяжёлый пистолет, Уилл сшиб золотую обезьяну с камня, на котором она стояла. Миссис Коултер громко застонала от удара, и лапа обезьяны разжалась достаточно, чтобы крошечная женщина смогла освободиться.

Она вмиг прыгнула на камни, а человечек отскочил от миссис Коултер — оба двигались быстро, как кузнечики. Дети не успели даже удивиться. Человечек явно был встревожен: он бережно ощупал руку и плечо своей подруги, быстро обнял её и обратился к Уиллу:

— Ты! Мальчик! — сказал он тихим, но вполне взрослым голосом. — Нож у тебя?

— Конечно, у меня, — ответил Уилл. Если они не знают, что нож сломан, он не станет им говорить.

— Тебе и девочке придётся пойти с нами. Кто эта вторая девочка?

— Ама, она из деревни, — ответил Уилл.

— Скажи ей, чтобы она возвращалась домой. Шевелись, пока не пришли швейцарцы.

Уилл не стал мешкать. Что бы ни задумали эти двое, они с Лирой всегда могут бежать через окно, которое он открыл за кустом у тропинки.

Он помог Лире подняться, с любопытством глядя, как две маленькие фигурки садятся на…что? На птиц? Нет, в темноте их ждали стрекозы размером с чаек. Все вместе они бросились ко входу в пещеру, где лежала миссис Коултер. Она была наполовину без сознания от боли и сонной от яда шевалье, но когда они проходили мимо, она приподнялась и закричала:

— Лира! Лира, доченька, дорогая! Лира, не уходи! Не уходи!

Лира горестно посмотрела на неё, но потом перешагнула через тело матери и отцепила её руку от своей лодыжки. Женщина зарыдала; Уилл видел, что на её щеках заблестели слёзы.

Пригнувшись у входа в пещеру, дети дождались короткого затишья между выстрелами и бросились по тропинке вслед за стрекозами. Освещение изменилось: кроме холодного ямтарного сияния прожекторов цепеллинов в ночи плясало оранжевое пламя.

Один раз Уилл обернулся. В отсветах огня лицо миссис Коултер казалось трагической маской, её дэймон жалко прижимался к ней. Она стояла на коленях, простирая руки и крича:

— Лира! Лира, любовь моя! Сокровище моего сердца, девочка моя, единственная! О, Лира, Лира, не уходи, не покидай меня! Доченька моя милая, ты разрываешь мне сердце…

Лира отчаянно всхлипнула: в конце концов, у неё не было другой матери, кроме миссис Коултер; Уилл увидел, как по щекам девочки хлынули слёзы.

Но должен был быть безжалостным. Наездник на стрекозе пронёсся у самой его головы, торопя их. Уилл потянул Лиру за руку, и они вместе пригнувшись побежали по тропинке прочь от пещеры. В левой руке Уилл сжимал пистолет миссис Коултер; после того, как он ударил обезьяну, его рана снова закровоточила.

— Доберитесь до вершины скалы, — сказал наездник на стрекозе, — и сдайтесь африканцам. Они ваш лучший шанс.

Памятуя об острых шпорах, Уилл ничего не сказал, хотя вовсе не собирался подчиняться приказу. Он желал добраться только до одного места — окна за кустом — и быстро бежал, пригнув голову, а за ним бежали Лира и Ама.

— Стоять!

Человек — нет, трое человек в форме преградили им путь, белые люди с арбалетами и рычащими дэймонами-волкодавами — швейцарская гвардия.

— Йорек! — тут же закричал Уилл. — Йорек Бирнисон! — и услышал неподалёку треск кустов, рёв медведя и визг и вопли солдат, которым не посчастливилось с ним повстречаться.

Но откуда ни возьмись подоспела другая помощь: Балтамос в порыве отчаянья бросился между солдатами и детьми. Солдаты изумлённо отпрянули, когда перед ними замерцал этот призрак.

Но это были опытные воины, и уже через миг дэймоны набросились на ангела, сверкая в темноте острыми клыками, и Балтамос отступил: с криком стыда и страха он отпрянул назад и взлетел, отчаянно махая крыльями, Уилл с ужасом увидел, как силуэт его проводника и друга взмыл вверх и исчез среди верхушек деревьев.

Лира смотрела на всё это широко открытыми глазами. Бегство Балтамоса заняло не более двух-трёх секунд, но шведской гвардии этого времени хватило, чтобы перегруппироваться, и их лидер уже поднимал арбалет. У Уилла не оставалось выбора: он вскинул пистолет и, сжав рукоятку правой рукой, нажал на курок — и выстрел отдался во всех его костях, но пуля попала шведу в сердце.

Солдат упал навзничь, как будто его лягнула лошадь. Одновременно маленькие шпионы бросились на двоих других солдат, в мгновение ока спрыгнув со стрекоз на своих жертв. Женщина добралась до шеи одного солдата, мужчина — до запястья другого, и оба сделали пятками быстрое движение назад. Слабый, судорожный вздох — и оба швейцарца умерли, а их деймоны растаяли с тихим воем.