Читаем Ian Gillan. Дорогой славы полностью

and the deep blue sea.

I can’t dance to that, oh.

I can't dance to that, oh, oh. oh.

I can’t dance to that…

6. Я HE МОГУ ТАНЦЕВАТЬ ПОД ЭТО

(Гиллан/Гловер)

Уоу…

Мне не нужны деньги,

Если нету любви,

И мне не надо любви,

Если нельзя чуток позабавиться.

И я не могу позабавиться, если ты выставляешь

меня напоказ,

Я не выношу этого, о нет,

Делай, что хочешь, но лучше найди другого мужчину.

Я не могу танцевать под это. (х2)

Она была плохой матерью,

Я не могу танцевать под это.

Мне не нужна моя музыка,

Если я не могу выбирать ее.

И если ты можешь это использовать,

Не заставляй меня плакать.

Мне хочется плакать, когда ты отказываешься понять,

Я не выношу этого,

О нет, мы не так играли рем.

Я не могу танцевать под это. (х2)

Этого достаточно, чтобы свернуть локомотив с пути,

Я не могу танцевать.

Мне много не надо,

Но должно быть по-настоящему.

Я не буду преклонять колени именем Иисуса.

Не хочу, чтобы мой Иисус побирался на телевидении.

Я не выношу этого,

О, Это причиняет мне страдания.

Я не могу танцевать под это. (х2),

Знаешь, я оказался между Сциллой и Харибдой.

Я не могу танцевать под это, о.

Я не могу танцевать под это, о-о-о.

Я не могу танцевать под это…

7. CAN’T BELIEVE YOU WANNA LEAVE

(R. Penniman)

I can’t believe you wanna leave, oh,

When you know it'll hurt me so.

I’m down on bended knees

Begging please not to go.

Think of all the love we shared

And all the fun we had.

And now you wanna leave,

Don’t you know that it’ll drive me mad.

Chorus:

Ooh, my life, my heart, my love Is in your hands.

And now you’re gonna leave me,

You’re gonna leave me for another man.

Think of all the love we shared,

All the fun we had.

And now you’re gonna leave,

Don’t you know that it’ll drive me mad, oh?

Chorus.

Think of all the love we shared,

All the fun we had.

And now you’re wanna leave,

Don’t you know it’ll drive me mad?

7. HE МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ УХОДИШЬ

(Р. Пенниман)

Не могу поверить, что ты уходишь, о,

Знаешь, что причинишь мне боль.

Я стою перед тобой на коленях,

Умоляя не оставлять меня.

Вспомни о нашей любви,

О том, как нам было хорошо.

А теперь ты хочешь уйти,

Неужели ты не знаешь, что это сведет меня с ума.

Припев

О, моя мзнь, сердце мое, моя любовь -

В твоих руках.

А теперь ты хочешь уйти от меня,

Уйти от меня к другому.

Вспомни о нашей любви,

О том, как нам было хорошо.

А теперь ты хочешь уйти,

Неужели ты не знаешь, что это сведет меня с ума.

Припев

Вспомни о нашей любви.

О том, как нам было хорошо.

А теперь ты хочешь уйти,

Неужели ты не знаешь, что это сведет меня с ума.

8. LONELY AVENUE

(Doc Pomus)

Well, my room has got two windows,

But the sun shall never come through.

It’s always dark and lonesome,

Since I broke off baby with you.

I live on a Lonely Avenue,

My girl wouldn’t say I do.

Chorus:

Well, I feel so sad and blue.

And it’s all because of you.

You know I could cry, I could cry,

‘Cos I live on a Lonely Avenue.

Yes I do.

Well, my covers they feel like lead

And my pillow it feels like stone.

Well, I've tossed and turned so everything,

I'm not used to being alone.

I live on a Lonely Avenue,

My girl wouldn’t say I do.

Chorus.

Well, I’ve been so sad and lonesome,

Ever since you left this town.

If I could beg or borrow

some money, child,

Would been highway bound.

But I live on a Lonely Avenue,

My girl wouldn’t say I do.

I feel so sad and blue

And it’s all because of you,

You know I could cry eyes, I could cry.

I live on a Lonely Avenue,

A Lonely Avenue, (x2)

Lonely Avenue.

8. АВЕНЮ ОДИНОЧЕСТВА

(Док Помус)

В моей комнате есть два окна,

Но сквозь них не пробьется солнце.

Здесь всегда темно и одиноко,

С тех пор, как я порвал с тобой, крошка.

Я живу нa авеню Одиночества,

Но моя девушка не сказала бы так.

Припев

Что ж, мне так грустно и тоскливо,

И все из-за тебя.

Ты знаешь — я мог бы расплакаться, расплакаться,

Потому что живу на авеню Одиночества,

Да, живу.

Да, мои одеяла тверды, как свинец,

И моя подушка не мягче камня.

Я перевернул тут все вверх дном,

Я не привык быть один.

Я живу на авеню Одиночества,

Но моя девушка не сказала бы так.

Припев.

Что ж, мне так грустно и одиноко,

С тех пор, как ты уехала из города.

Если бы я мог выпросить или одолжить

немного денег, малышка,

Я был бы уже в пути.

Но я живу на авеню Одиночества,

Но моя девушка не сказала бы так.

Мне так грустно и тоскливо,

И все из-за тебя.

Ты знаешь — я мог бы выплакать глаза, выплакать,

Я живу на авеню Одиночества,

На авеню Одиночества, (х2)

Авеню Одиночества.

9. TELEPHONE BOX

(Gillan/Glover)

I may be crazy, but hear me well -

Don’t want you ding a linging on my bell.

Communication is good thing,

But I like to let the mother ring.

There's no extension on this line,

I’ve lost your number tear up mine.

Who wants to live in a telephone box?

I said, who wants to live in a telephone box?

I may be crazy, but here I stand,

The situation’s getting out of hand,

There’s no escape, no hideaway,

You got lose change and nothing to say.

The word’s getting smaller that's for sure,

I can’t stand it anymore.

Who wants to live that way?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии