Яков. Воспоминания (СИ)

Но главное было в том, что амулет Молчалин искал не для себя. У него его требовал какой-то черный человек. И нынче вечеров в доме Курехина Молчалин обещал амулет ему передать. Но не нашел. И с перепугу, видать, полез в петлю.

Я вертел в руках амулет. Просто ржавый наконечник стрелы. И из-за него погибло уже три человека. Воистину, суеверия губительны.

— Когда отец Олимпиады на себя руки наложил, — рассказывала Катя Прохорова, — тосковала она очень. Стала ходить сюда, в дом. Тут он ее и встретил, этот черный дьявол. Он стал учить ее всякому колдовству, чтобы она могла с отцом поговорить.

Вот мерзавец! Воспользовался горем девочки, заморочил ей голову, а после и вовсе зарезал. И все из-за ржавой железки! Ну, погоди, доберусь я до тебя!

— Однажды он сказал ей, чтобы она принесла наконечник стрелы, — продолжала Катя, — будто бы он нужен для ритуала.

— А я еще раньше подслушала разговор моего батюшки с батюшкой Кати, — вступила в рассказ Соня Молчалина. — Они говорили, что у них амулет пропал. И что теперь удача не будет сопутствовать им. Так вот, этот наконечник как раз Липка-то и украла, когда он у ее отца был.

В принципе, все было ясно. И кто убил, и почему убил. Оставались детали, но их можно прояснить и позже. А сейчас главным было задержать убийцу, благо теперь известно, где он точно будет этим вечером:

— Значит, он обещал за этим амулетом сегодня сюда прийти?

— Да, он так папе утром сказал. А папа его Филином еще называл, — Соня запнулась под моим взглядом. — А потом меня во дворе увидел. И сказал, что ждать будет сегодня вечером здесь нас с Катей. И амулетом.

Ждать будет? Отлично. Вот и мы его подождем. Я отпустил девочек, наказав им идти прямо домой, никуда не сворачивая. И занялся организацией засады. Не хватало еще упустить мерзавца из-за какой-то глупой оплошности.

Он пришел поздно вечером, уже затемно. Я нисколько и не сомневался, что он придет. Похоже, для него на этом амулете свет клином сошелся. Он, ради того, чтобы его получить, на все пойдет. Одержимый. Опасный противник, очень опасный. И чуть не ушел ведь! Осознав, что попал в засаду, сразу бросился наутек. Откинул с пути Коробейникова, раскидал городовых. Да вот только я уже встречался с одержимыми и предполагал такой исход. Поэтому и занял позицию не в доме, а на улице, поджидая, пока он выскочит. И, не мудрствуя долго, просто оглушил его, чтоб не сопротивлялся. А там и городовые подбежали, повязали мерзавца.

И в этот момент, когда я уже готов был вздохнуть с облегчением, проклятое дело подкинуло мне еще одно испытание для выдержки. Из-за угла дома, бледный и взволнованный, выбежал адвокат Миронов:

— Яков Платонович! Яков Платонович!!! Анна! Анна пропала!

Сердце остановилось на мгновение, потом забилось с бешеной скоростью:

— Как пропала?

— Целый день ее не было. А утром соседи видели, как она садилась на извозчика. Я боюсь, грешным делом, не пошла ли она искать следы этого пресловутого «черного человека»!

Ни минуты не сомневался я, что страхи Виктора Ивановича оправданны. И что Анна Викторовна пропала именно в связи с этим делом. Видно, не поверила мне, что я отнесусь к ее словам всерьез, и продолжила собственное расследование. И попала в беду. Господи, и хорошо, если жива еще! Этот гад одержимый, который ребенка зарезать не устрашился ради своего амулета, он же с ней что угодно сделать мог!

— Я встретил ее утром, и она что-то говорила о кладбище!

Я повернулся к Филину. Он понял все по моему лицу. Понял и оскалил в гадкой ухмылке страшные черные зубы. Сдержанность моя лопнула мыльным пузырем. Сейчас он мне все расскажет, все. И если только она пострадала…

Понадобилась всего пара минут, чтобы он рассказал, где спрятал Анну. И еще несколько минут и пара городовых вкупе с Мироновым, чтобы отобрать у меня его живым.

Мы с Мироновым бежали по ночному кладбищу, боясь не успеть. Я не прощу себе, если мы не успеем. Как, ну как я мог отпустить ее тогда днем?! Ведь знаю же ее характер, знаю, что она не остановится, если считает, что права! Нужно было проследить, чтобы она поехала домой. Нужно было предупредить ее родителей, потребовать, чтобы заперли! Самому запереть нужно было! И выпороть, чтоб не лезла, куда не надо! И выпорю, как только найду! Господи, только бы найти живой!

Нашли, успели. Склеп в самом дальнем конце кладбища, страшный и холодный, неподъемная дверь, запертая на огромный засов. Не знали бы, где искать, не нашли бы ни за что.

Анна сидела в углу, на какой-то подстилке. Растрепанная, с чумазым заплаканным личиком. Перепуганная насмерть. Со связанными за спиной руками. Живая. Слава Богу, живая. Слава Богу.