Яблоко от яблони

Иржи Куба ездит на машине быстрее всех, и он самый спокойный на площадке. В бардачке его «хонды» пачка штрафов за превышение скорости, на многих квитках авторучкой приписано: «Привет, Иржи!» – его знает вся полиция; Иржи Куба – лучший каскадер Чехии, и у нас он ставит трюки. Это его сорок парней безропотно укладывались в грязь и лежали по два часа под дождем и снегом. Иржи очень переживал за коллег-спецэффектчиков и прежде, чем они, понял, что нужно Герману. Когда в кадре, где Румата швыряет камень в железную вывеску и та должна крутиться, появился человек с небольшой пневматической пушкой, Герман заревел:

– Я сейчас убью его, они что, издеваются?!

– Не волнуйтесь, – спокойно сказал Иржи, – он для страховки, спецэффект выполняю я.

Ярмольник подъехал к вывеске, махнул рукой, в вывеску ударил камень, и та закрутилась как надо. Иржи бросил камень с двенадцати шагов; пневматическая пушка не понадобилась, Алексей Юрьевич был в восторге.

Закончилась смена перед выходными, я спешно переоделся в режиссерском вагончике, сел в машину Иржи, и мы полетели в Прагу по автобану со скоростью 190 км. Я это не сразу заметил, только когда на спидометр взглянул – охнул. Иржи добродушно улыбался, он отдыхал после работы и мог себе позволить расслабиться и не очень спешить.

А я смотрел в окно на проносящиеся холмы, маленькие городки, на орла, кружащего в чешском небе. И вдруг почувствовал себя счастливым: у меня замечательно интересная работа, большая экспедиция в Европу, прекрасные друзья, к которым я спешу сейчас по гладкой дороге на большой скорости, два выходных впереди – красота!

Через два дня Иржи забирает меня, и мы едем на площадку к завтраку. С Иржи всегда хорошо и спокойно – его светло-голубые глаза микшируют любое встречное напряжение. Наша новая база – город Нови-Йичин, где в гостинице «Колач» разместилась группа. На первом этаже бар, на последнем – бордель, там белорусские девушки завоевывают Европу на подступах к Северной Моравии.

Отсюда нам предстояло ездить на съемки в два замка – семь ночей в Хельфштин и три недели в Гуквальды, но поскольку не успели доснять замок Точник, то план сорвался. Получилась кривая схема Точник–Хельфштин–Точник–Гуквальды; в каждом из этих тире пятьсот километров расстояния, перебронирование отелей, доплата и неустойка объектам за задержку съемок, дополнительные разрешения властей и местных хозяев. Но мы не очень беспокоились – еще бы: по съемочной площадке частенько прогуливались такие гости, что возникало ощущение, будто мы стратегический объект особой государственной важности.

У нас даже выборы были: впервые голосовали за нынешнего трижды президента. Люди в идеально отглаженных синих костюмах при желтых галстуках привезли урну для бюллетеней и встали на мосту рядом с ящиком, на котором написано «kasička pro medvědy» (копилка для медведей). И все пошли в средневековых костюмах и угвазданных грязью комбезах опускать квитки в эту урну, а заодно монетки мишкам на прокорм. Тогда еще не было партии «Единая Россия» и медведь не стал эмблемой государства, но, знать, не просто так эти ребята из посольства выбрали место: ревели мишки под мостом, Средневековье той планеты голосовало за будущее этой. В конце голосования ударил гром – провиденциальный финал костюмированного шоу.

Фрагмент дневника

Дорога на Хельфштин. Бетонка. Время от времени кресты вдоль дороги – разбившимся. И другие кресты – старые часовни. Замок громаден, великолепная декорация. Он больше похож на средневековый, чем Точник. Никогда ни с кем не воевал – неприступен.

Приехали в футболках и снова подоставали куртки и свитера. Северная Моравия. Где я? Почему здесь? Что дальше? Не думаю о будущем, не понимаю перспективы. Работать то хочется, то не хочется, дом то снится, то не снится, любимых то любишь, то не вспоминаешь вовсе, все непостоянно, переменчиво, как и погода эта великопостная – то в лето, то в зиму. Тянется, тянется ниточкой жизнь на службе у кого-то. Привычка подчиненности, блестящее исполнение посредственной должности.