«Я» значит «Ястреб»

В книге Блейна Уайт прочел, что охота с ловчими птицами – это искусство управлять самыми дикими и гордыми созданиями природы, и чтобы их выдрессировать, сокольник должен побороть птичью непокорность и бунтарский характер. Обучение ястреба было зеркальным отражением обучения мальчика в частной школе. В обоих случаях своенравный и неуправляемый подопечный приводился к должному стандарту, цивилизовался, обретал хорошие манеры и учился подчиняться. Но методы обучения различались, и это доставляло Уайту удовольствие. «Я долго был школьным учителем, – писал он, – а в этой профессии трудные ситуации преодолеваются с помощью наказания. Впоследствии мне было приятно обнаружить такую обучающую профессию, в которой наказание выглядит просто смешным».

Подобное обучение, решил он, идеально подходит и для него, и для ястреба. Он назовет свою книгу «Аустрингер» и на ее страницах вместе с читателем отправится в «требующее терпения путешествие по полям и былым эпохам». Но это путешествие было не просто прогулкой в воображаемое прошлое Англии, Уайт хотел уйти и в собственное прошлое. Он «выбыл из странного гетеросексуального соревнования взрослых», вновь став «мальчиком-иноком». В результате долгих часов проводимого Беннетом психоанализа Уайт узнал, что возвращение к прошлому – это способ исправить свою жизнь: обнаружить давние травмы, вернуться к ним и рассеять их силу. Теперь он уходил в прошлое вместе с ястребом. Он уже сопереживал недавно оперившемуся птенцу в корзине, видя в нем самого себя. Неосознанно он вновь обращался к своему детству – и там ястреб занимал место мальчика Уайта, а взрослый Уайт, играя роль просвещенного учителя, не мог и не желал делать больно ребенку, состоявшему на его попечении.

Уайт считает охоту с ловчими птицами самым великолепным таинством. У него нет учителей, но зато есть две книги для штудирования, не считая статьи в Британской энциклопедии, которую он выучил почти наизусть. Перед ним «Соколиная охота» Блейна, изданная годом ранее, и «Охота с гончими собаками и ловчими птицами» Джеральда Ласселла 1892 года. Но книга, которая произвела на него самое сильное впечатление, гораздо старше. Она была опубликована в 1619 году и называлась «Одобренный трактат о ястребах и ястребиной охоте». В ней Эдмунд Берт, джентльмен, рассказал все, что знал о ястребах-тетеревятниках. Пока Уайту не удалось достать собственного экземпляра, поскольку издание относилось к числу редких, но книгу он прочел. Возможно, это был том из библиотеки Кембриджского университета. Возможно даже, это был тот же самый том, над которым склонялась, будучи студенткой, и я. Как и для Уайта, для меня в этой книге крылся соблазн. Книга потрясающая. Берт, джентльмен семнадцатого века, очень похож на моих более грубых знакомых сокольничих из Йоркшира, которые переняли кое-что из характера тетеревятника. Умелый, брюзгливый, с живым умом, он не упускает случая покрасоваться, рассказывая читателю, как идеально воспитаны его ястребы: вытянув шею, они подбираются на цыпочках, чтобы склевать кусочки костного мозга с кончиков его пальцев, и неизменно счастливы сопровождать его, куда бы он ни отправился. Будучи вдали от дома, хвастается Берт, он всегда сажал птицу на «бархатную скамеечку в столовой или гостиной в том месте, куда был приглашен, ибо должен был постоянно иметь перед глазами своего ястреба». «Пожалуй, по этой причине хозяйка дома могла бы испытывать недовольство, – бесстрастно заявляет он. – Однако я столь хорошо знал благорасположение моего ястреба, что обещал, если от него произойдет какая-нибудь нечистота, вылизать все собственным языком».

Эдмунд Берт так же довлел над Уайтом, пока тот тренировал своего ястреба, как Уайт довлел надо мной. Но это влияние было различным. «Я испытывал своего рода «страсть девочки-школьницы» к этому серьезному старику, который жил триста лет назад», – признавался Уайт в частной беседе. Ему хотелось произвести на Берта впечатление. Он был влюблен в него. Потеряв голову от средневековых грез, влюбленный в сокольника, уже три века как почившего в бозе, Уайт решил отказаться в целом от наставлений Блейна и дрессировать ястреба по старинке.

«Прежние мастера придумали способ дрессировки ястребов без явной жестокости, однако как сам дрессировщик, так и птица должны были терпеть [sic] жестокость скрытую. Птице не давали спать. Ее не будили толчками и не использовали для побудки никаких механических средств, а вместо этого носили на кулаке, не смыкая глаз. За ястребом «наблюдал», его заставлял бодрствовать человек, который сам не спал на протяжении двух, трех, а иногда и девяти ночей кряду».