Я спас СССР. Том I

Размашистым росчерком красной ручки дело не заканчивается.

– Алексей, я не одобряю вашей дружбы со Светланой. – Фурцева хмурится, складывает ровно документы.

– Почему?

– Она молодая неопытная девушка и явно тобой увлеклась.

– Света же замужем, – пожимаю плечами я.

– Их брак с Козловым… – министр мнется, пытаясь подобрать нейтральное слово. – Он почти распался. Они не живут вместе, и Светлана подумывает о разводе.

Вот оно как… Мне с ходу выдают «тайны мадридского двора». К чему бы это?

– Я тебе рассказываю это потому, что моя дочь сейчас в очень уязвимом положении. Ей трудно. Маленький ребенок требует много забот. Учеба еще… И ей не на кого опереться. Я имею в виду мужчину.

– Чего вы от меня хотите? – Пора расставить точки над «i».

– Прости, но ты явно не тот человек, на которого она может опереться в жизни. Я навела о тебе справки. Студент, сирота, без кола и двора – что ты можешь ей дать?.. А я тянуть тебя не собираюсь. Пробивать для вас квартиры, машины, заграничные поездки…

Очень резко и до беспардонности прямолинейно – не ожидал такого от этой женщины. Мне неприятно и обидно слышать это из ее уст, но я сдерживаюсь, чтобы не нахамить Фурцевой.

– Спасибо за откровенность, Екатерина Алексеевна. – Забираю свои документы с ее стола. – Но я как-нибудь и сам справлюсь. Без вас.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но Фурцева встает из-за стола, подходит ближе.

– Обиделся? – Она мягко забирает у меня из рук устав и гимн. – Но разве я не права? Оставь бумаги, я их сама с курьером в ЦК отправлю.

– На обиженных воду возят. А свою личную жизнь я буду устраивать без ваших советов. Понравится мне Светлана – начнем с ней встречаться. И вашего разрешения спрашивать не стану. Не понравится… Найду еще кого-нибудь.

– Русин, пойми! Света тебе не пара, вы слишком разные!

Чувствую себя сейчас в шкуре Димона, которому Рус рассказывает, что Юлечка ему не подходит. Сразу хочется пойти на принцип.

– До свидания, Екатерина Алексеевна, – я предельно вежлив, хотя внутри все кипит.

– Русин, я тебя еще не отпускала!

В ответ громко хлопаю дверью. В приемной все смотрят на меня в удивлении. Явно слышали последнюю фразу министра и оценили мое демонстративное неповиновение ей. Чувствую, давненько Фурцеву никто не ставил на место.

* * *

Сразу после приема у министра мы с Димоном и Левой едем в Абабурово. Любовь Андреевна в присутствии дяди Изи передает нам дом и ключи от него. Хозяйка пишет расписку, снимаем показания счетчиков. Еще раз проходим по всем комнатам, участку. Деньги за два месяца уже отданы через маклера, дядя Изя взял сверху 10 %. По-божески. Договариваемся через два месяца еще раз встретиться у нотариуса и оформить сделку купли-продажи. Цена тоже уже оговорена, поэтому все проходит быстро.

Тут же, без раскачки, я устраиваю совещание в холле. Димон для прикола разжигает камин – посмотреть тягу. С трубой все в порядке, чистить не надо. Мы рассаживаемся в креслах, я протягиваю ребятам три рукописи.

– Завтра едем в ВААП, регистрировать нашу Лениниану…

Лева первый успевает просмотреть пьесы.

– Глазам не могу поверить. И правда очень хорошо написано. Есть персонажи для мужских ролей, для женских, молодые и возрастные… Режиссеры будут довольны – вся труппа задействована.

– Я не писал пьесу, – бычится Кузнецов. – Почему тут моя фамилия?

– Дима, мы это уже обсуждали, – я подталкиваю кочергой полено в огонь. – Через пару недель клуб будет зарегистрирован. Устав Фурцева уже подписала.

– Не зря, значит, мы орали «Русин», – усмехается Коган.

– Не зря. Клубу нужны легальные деньги. Если я все зарегистрирую на себя – это будет подозрительно. Поэтому завтра, после экзамена – у вас же экзамен в десять? – Дождавшись дружного кивка, я продолжаю: – Мы едем в ВААП. После чего собираем «метеоритов». Раздаем пьесы.

– Зачем? – интересуется Димон.

Затем, что пора эту реальность познакомить с новым рекламным подходом. Под названием массовый спам.

– Ребята добывают бумагу, делают копии пьес на машинках. Ищут адреса театров, фамилии режиссеров и в качестве экзамена рассылают. Сколько у нас уже желающих вступить в клуб?

– Тринадцать человек. – Коган достает записную книжку. – Это без Индустрия и Сидоренко. Первого ты принял, второго я – он же уже выполнил свое задание.

– Правильно сделал. Итого одиннадцать. Каждому по пять театров… Нормально получается.

– На самом деле желающих больше. – Лева перелистывает книжку. – Но большей частью «теоретиков».

– Это что значит? – Кузнецов подкидывает несколько поленьев в камин.

– Хотят «в теории», – поясняет Коган. – А как только дело доходит до задания…

– Ничего страшного, – я встаю, заглядываю в буфет. Пусто. Любовь Андреевна все вывезла. Хорошо, что удалось договориться насчет мебели. А то бы совсем бедовали. – Как только примем первых «метеоритов» – дальше валом повалят. Они же нам начнут делать рекламу.

– Буржуазный подход, – хмыкнул Кузнецов. – Но смысл понятен. Фурцева поможет с пьесами?