Я спас СССР. Том I

– Будешь в ячейке Левы. Он тебя проинструктирует про собрания и правила клуба. Поздравляю!

Индустрий счастлив. Улыбается, разглядывает значок.

– Мы, кстати, и для нас сделали. – Димон раскрывает ладонь, и я вижу три произведения искусства. Огромная серебристая комета с длинным хвостом взрывает Землю на куски. Очень стильно!

Поднимаю изумленные глаза на ребят. Те перемигиваются.

– Тоже кое-что можем, – Лева забирает один значок, прикалывает мне на грудь рядом с комсомольским.

Парни еще раз придирчиво меня оглядывают.

– Красавец! – резюмирует Димон. – Взорвешь им там весь прием. Прямо как эта комета.

Все присутствующие смеются. Я тоже.

– У нас все готово? – Я театрально сдуваю несуществующую пылинку с рукава.

– Да, ребята уже стягиваются к ССОДу.

Я смотрю на часы. Пора.

* * *

Прием Министерства культуры происходил в особняке Арсения Морозова на улице Калинина, бывшей Воздвиженке. С прошлого 63-го года она стала частью строящегося проспекта Калинина. Этот необычный особняк начала века в средневековом псевдомавританском стиле современники еще называли «домом дурака». Якобы мать Арсения, увидев его, в сердцах сказала сыну: «Раньше только я знала, что ты у меня дурак, а теперь и вся Москва увидела!» Но, на мой взгляд, дом с башнями, ажурными карнизами и причудливой лепниной, построенный по мотивам королевского дворца Пене в Лиссабоне, очень даже ничего – время все расставило по местам. Организация, ныне его занимающая, называлась сложно – Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. А если сокращенно, то ССОД. Именно эта аббревиатура и значилась в пригласительном билете, переданном мне от Фурцевой-младшей через вахтершу общежития.

Возле парадного входа в форме высокой подковообразной арки с причудливыми витыми колоннами толпился приглашенный народ. К тротуару то и дело подкатывали «Победы», «Москвичи», нескольких полных пожилых мужчин в сопровождении молодых женщин привезли на черных «ЗИМах» и «ЗИСах». Да уж… в мое время это называлось эскортом. Стоило пассажирам выйти, как машины тут же отъезжали, уступая место следующим. Вдоль улицы собралась уже целая очередь из иномарок с разноцветными флажками на капотах и дипломатическими номерами. Подойдя к толпе, я услышал чей-то голос, усиленный громкоговорителем:

– Боливийский посол, господин Моралес с супругой.

Мягко подкатил приземистый, почти распластанный по земле длинный синий «Форд». Из него вылезли темноволосый господин с дородной женщиной в блестящем вечернем платье. И снова громкоговоритель:

– Военно-морской атташе США, командор…

– Леха, стремно как-то! – Лева дернул меня за рукав, кивая на милицию в парадной форме, что создала в толпе целый коридор для прохода официальных лиц.

– Ой! Это же Ларионова. – Димон некультурно ткнул пальцем в сторону лестницы, по которой поднималась знаменитая актриса. Круглолицая, румяная, в белом вечернем платье.

– А с ней Рыбников, вон, справа идет. – Коган тоже вытянул руку в сторону Ларионовой.

Алексей Рыбников показался мне простоватым парнем, очень похожим на тех, что он играл в фильмах «Весна на Заречной улице» и «Высота». А вот его жена выглядела холодной и даже надменной. Но красавица, этого не отнять…

– Да, Рус, что-то очко играет, – согласился с Левой Кузнецов. – Может, давай все отменим?

– Поздно, – я заметил, что ко мне направляется десяток парней и несколько девушек во главе с Володей Сидоренко. Это были университетские первокурсники, начинающие поэты. Все они хотели вступить в «Метеорит» и попеременно осаждали то меня, то Когана с Димоном.

– Русин! – уже на подходе они начали громко выкрикивать мое имя, почти скандируя. – РУСИН!

По команде Левы ребята выстроились клином позади нас, и мы дружно двинулись сквозь толпу. Народ обеспокоенно оглядывается, высокий мужчина в белой военно-морской форме и фуражке удивленно оборачивается, рассматривает меня с высоты лестницы. К нам бросаются несколько милиционеров в белых перчатках, но останавливаются, не зная, что делать с нарушителями спокойствия. Мы постепенно пробиваемся сквозь толпу, усиливая свой напор. Раскрасневшиеся парни продолжают скандировать мое имя. Обстановка становится слегка напряженной.

Наконец на вершине лестницы, под самой аркой парадного входа, появляется женская фигура в окружении свиты. Я узнаю Екатерину Фурцеву. На министре приталенное кремовое платье с элегантным бантом на груди. Ее непослушные светлые волосы собраны в замысловатую высокую прическу. «Екатерина Великая» разглядывает меня с обеспокоенным лицом.

В толпе как по заказу появляются журналисты, щелкают вспышки фотоаппаратов. Ребята усиливают свое скандирование. Ну, теперь меня точно запомнят! Даже если не пустят на прием.

Я вступаю на лестницу, начинаю медленно по ней подниматься. Мой вид шокирует всех. Москвичей, милицию, даже какого-то американского военного офицера… Последний пялится на меня, чуть ли не открыв рот.

– Алексей Русин, – представляюсь я по ходу движения и нахально протягиваю ему руку. Американец автоматически пожимает мою ладонь.