Я - Русский офицер!

— Ты, Иван, хочешь кушать!? — спросил здоровенный солдат-пулеметчик, предчувствуя небольшое вознаграждение за свою службу.

Краснов ничего не ответил, лишь проглотил густую слюну, которая образовалась во рту после слов сказанных врагом.

— На, Иван, ешь! Это вкусно! — сказал солдат и протянул ему банку колбасного фарша и кусок хлеба.

Краснов отвернулся. Было противно брать из рук врага пищу. Ему как русскому офицеру не хотелось унижаться и выглядеть недостойно.

— Кушай, кушай, Иван, это очень вкусно! — сказал солдат, приветливо улыбаясь.

Чувство голода на какое-то время пересилило его гордость. Краснов подумал, что ему еще понадобятся силы, чтобы вернуться к своим, вернуться в строй и бить этих гадов до самого Берлина.

— Эй ты, летун, давай жри, раз тебе господин Вальтер предлагает! Не каждого гостя с такими почестями встречают! Я угостил бы тебя не тушенкой, а порцией немецкого свинца! — сказал полицай, ткнув Краснова в бок стволом карабина.

Краснов взял банку и, вытащив из-за голенища сапога ложку, стал есть.

— Эй, Вили, глянь, русский Иван ложку за голенищем сапога носит, — сказал солдат и засмеялся.

— Я знаю, у них это принято! Это же настоящие русские свиньи!

Валерка ел, не обращая внимания на подколки со стороны немецких солдат. Сейчас он себя клял, что так легко попался в плен и сейчас ест их пищу. Но сейчас силы были важней всего. Возможно, что ему удастся бежать? Возможно, подвернется такой случай? Что тогда? С голодным желудком далеко не убежишь. Пока он ел, фельдфебель связался по полевому телефону, и Валерка услышал, как тот доложил:

— Господин капитан! — слышал Валерка. — На третьем посту в плен взят Иван, летчик. У него есть фотография, где он сфотографирован с немецкими офицерами. Что нам делать!? Может он нужный человек!?

Фельдфебель положил трубку и, подойдя к Краснову, сказал:

— Сейчас Иван, за тобой приедет машина. Гер капитан сказал, что тебя отправят разбираться в JG51 к майору Готфриду Нордману. Их база как раз находится в десяти километрах отсюда, в деревне Белоусовка.

Минут через пятнадцать со стороны деревни подъехала легковая машина. Щеголеватый, худой и высокий капитан-связист, в зеркально начищенных сапогах вышел из машины.

Фельдфебель подскочил к нему и, держа у ноги карабин, доложил о пойманном русском летчике. Фельдфебель передал ему планшет, документы, фотографии и, щелкнув каблуками, махнул рукой солдату, чтобы он привел летчика.

— Давай, Иван, иди к машине, господин гер капитан ждет тебя.

Краснов подошел, держа руки за спиной, словно арестант.

— Как тебя звать? — спросил немецкий офицер.

— Старший лейтенант Валерий Краснов, — сказал Валерка по-немецки.

— Садись в машину! — приказал капитан и, вытащив из кобуры пистолет, передернул затвор.

— Давай, Краснов! Только, Иван, без шуток, я буду стрелять, — сказал капитан твердым голосом и посадил Валерку на переднее сиденье рядом с водителем. Он держал пистолет наготове, опасаясь, что Краснов бросится на него.

Немец, по всей вероятности, знал, что русские иногда бывают непредсказуемы, и могут вполне пойти своей грудью на пулю.

Машина тронулась и, переехав через мост, направилась в сторону полевого аэродрома. Впервые Валерка увидел, сколько немцев сосредоточилось на этом плацдарме невдалеке от Духовщины. Машины, бронетранспортеры, танки готовились к наступлению на Москву. Все перелески были наполнены немецкими солдатами и офицерами и в такой обстановке Краснов понимал, что побег в данный момент просто невозможен. Он расслабился и полностью отдался во власть своей судьбы. Машина въехала на полевой аэродром и направилась в сторону, где стояли хаты и многочисленное количество немецких палаток.

«Мессеры» звеньями по три самолета взлетали с поля и, набрав высоту, уходили в сторону фронта. Другие заходили на посадку и, вырулив к стоянке, глушили свои моторы. Возле контрольного пункта машину остановил патруль полевой жандармерии. Один солдат вальяжно сидел в коляске мотоцикла за пулеметом, подставив свои голые ноги под последние лучи летнего солнца. Он, сквозь черные очки, наблюдал за машиной, держась за рукоятку пулемета. Унтер-офицер жандармерии подошел к машине и спросил пароль. Капитан назвал. Унтер махнул рукой:

— Зигфрид, пропусти капитана! Они взяли в плен русского летчика. Пусть наши ягдфлюгеры посмотрят, с кем они воюют! — услышал Валерка.

Стоящий у шлагбаума солдат отпустил веревку и открыл его.

Валерий чувствовал, что с каждой минутой тучи над его головой сгущаются все сильнее и сильнее. Еще вчера он и представить себе не мог, что окажется в плену. Он знал, что ждет его, но чувство побега ни на минуту не покидало его. Подъехав к штабной палатке, «Опель» остановился, и капитан, ткнув ему в спину пистолетом, приказал Краснову выйти из машины.

Навстречу капитану из палатки вышел майор Люфтваффе. Его хромовые сапоги, мундир и галифе были идеально подогнаны по фигуре.

— Господин майор! Нашим патрулем взят в плен русский летчик. Я звонил в штаб армии, и мне полковник Бельке приказал привезти его вам, — сказал капитан. — У него изъята странная фотография.