Я - Русский офицер!

Весть о том, что 51 полк Люфтваффе снят с прикрытия бомбардировочной авиации, была встречена летчиками ПВО ОСНАЗа без должного энтузиазма. Ранее фрицы были намертво привязаны к своими бомбардировщикам, а теперь весь 51 полк был переведен в режим «свободной охоты». Этот факт сулил еще большую опасность для русских истребителей и еще большие потери. «Мессеры», барражируя вдоль линии фронта, словно стая волков, беспощадно набрасывались на русские самолеты, терзая их пушечным огнем. Такая тактика имела свои результаты, не давая шансов русским не только на победу, но даже на счастливое возвращение на базу. Нередко трофеи немецких асов за один день уже достигали до десятка русских самолетов.

Конец лета 1942 года выдался для шестого полка ПВО не просто жарким, а каким-то сумасшедшим. В один из таких дней Краснов в составе своего звена, также вылетел на «охоту» в надежде все же изыскать самолет с волком на борту. Прячась в кучевых облаках, русские летчики выжидали момента, когда очередное звено фрицев возвращалось с патрулирования. Фактически приблизившись к своему аэродрому «ЯКи», вынырнув из-за облаков, бросались в драку и безжалостно расстреливали немецких асов, как некогда те практиковали подобное с нашими самолетами.

В один из таких воздушных боев, самолет старшего лейтенанта Краснова, получив повреждение, вошел в штопор. Пламя хлестало из двигателя, наполняя кабину удушливым дымом сгоревшего моторного масла и бензина. Валерка, видя, что машина падает с огромной скоростью, что было сил, потянул ручку управления на себя. Ему показалось, что мышцы на руках просто разорвутся подобно гнилым веревкам. Перед самой землей ЯК все же вышел из пеке, но, потеряв в скорости, всей своей массой плюхнулся в болото. Скользнув брюхом по многолетнему мху, самолет несколько раз подпрыгнул на кочках, раскидывая торф искореженным винтом и, уткнувшись носом в жижу замер, высоко задрав хвост. Пламя горевшего мотора потухло.

Валерка, вытирая рукавом разбитый до крови лоб, открыл фонарь самолета и глубоко вздохнул свежего воздуха. Отдышавшись, он выполз из машины и нырнул в болото. Почти по пояс он оказался в черной жиже торфяника. Отстегнув болтающийся на заднице уже бесполезный парашют, он стал на животе пробираться к высокой кочке. В тот миг пара «ЯКов» пронеслась над болотом, напоследок помахав ему крыльями, и скрылась за лесом, улетев на базу.

— Вот же, сука, как я влип! — сказал он самому себе, и стал медленно выбираться на кочку.

Ноги проваливались в мох, и каждый шаг ему приходилось делать с трудом. Подгребая руками всевозможные болотные растения, он на животе вылез из озервины. Добравшись до одиноко стоящей посреди большой кочки кривой сосенки, он выполз на сухое место и лег по привычке лицом вниз, таким образом, Валерка собирал в кулак оставшиеся силы. Где-то послышался звук мотора вражеского самолета и Краснов, обернувшись, увидел приближающееся острое рыло фашистского «Мессера». В его крыльях загорелись огоньки, и две струи снарядов, подняв в воздух фонтаны болотной грязи, прошили торчащий хвост подбитого «Яка». В тот миг Валерка, словно жаба, сжавшись, погрузился в болото, прикрыв голову большой охапкой выдранного мха.

Немецкий самолет улетел. Краснов вновь выполз на кочку и, усевшись на ней удобнее, закурил. Осмотревшись, он обнаружил, что на несколько километров в округе, было сплошное болото. Лишь где-то севернее, виднелась черная кромка леса. Достав из планшета карту и компас, он сориентировался, выбрав среди этого унылого ландшафта контрольную точку. Закинув в рот несколько горстей еще зеленой клюквы, он спустился с кочки и вновь вступил в болото. Мох, словно вата, опустился под тяжестью ноги, и вода вновь хлынула за голенища хромовых сапог. Шаг за шагом, он стал пробираться к лесу. Иногда Валерка проваливался по пояс, но каждый раз вылезал, цепляясь за скудные болотные растения.

День подходил к концу и, выбранная контрольная точка в сумерках слилась с общим фоном. Лес был близок. Уже в полной темноте Краснов добрался до первых деревьев, где его поджидал более неприятный сюрприз, чем само болото. Здесь зеленый мох заканчивался, и дальнейшее пространство заполнила черная торфяная жижа. Выломав длинный шест из сухостоя, он воткнул его в эту грязь. Палка ушла в трясину, словно провалилась в бездну. В такой темноте ползти через это жуткое место было полным самоубийством. Любой неверный шаг и можно было утонуть, вдоволь нахлебавшись перед смертью тухлого торфяника.

Валерка вернул обратно на болото и, найдя сухую кочку, закурил, обдумывая свое положение. До линии фронта было километров двадцать. Сейчас он находился в глубоком тылу врага, и добраться до своих, было задачей не из легких. Кругом шныряли немецкие патрули. В каждом селе кишели полицаи и расквартированные строевые части вермахта. Идти придется через леса и болота, сторонясь жилых мест.