Читаем Я помню музыку Прованса полностью

Когда Жан уехал, я уже знал, что обречен, и счел знакомство с Гастоном удачей. Мне казалось, он хорошо к тебе относится, и я увидел в нем человека, который о вас позаботится, когда меня не станет. Увы, привязанность к нему ослепила меня, я не хотел слышать о твоей беде.

Я никогда не был нежным отцом, наверное, потому, что у меня его не было. Но уже поздно ворошить прошлое. Хочу, чтобы ты знала: я сделал все, что мог, воспитав тебя так, чтобы ты стала сильной женщиной, готовой встретиться лицом к лицу с этим миром. И несмотря на наши разногласия, я горжусь, что ты выросла такой.

Дочь моя, перед смертью я сожалею только об одном – что так и не сумел выразить тебе свою любовь. И утешаю себя тем, что ты прочтешь это письмо.

Дорогое мое дитя, желаю тебе долгой и прекрасной жизни.

Жозеф

Иногда ночью отец садится ко мне на кровать и отбивает такт воображаемой мелодии. Ждет, что я начну танцевать? Каждый раз он говорит: «Ты разбила мне сердце». Что можно понять в этих снах наяву? Я уже начинаю сомневаться в этих воспоминаниях. Их выдумывает моя память или все было на самом деле?

Сегодня утром я чувствую себя уставшей и поражаюсь, сколько всего я тебе поведала. Представляю, как ты читаешь эти строки, открывая для себя мои страсти и горести. Милая, не суди слишком строго. Оставить маму было самым тяжким, что мне выпало в жизни, и я никогда себе этого не прощу.

Голова пухнет от фотографий и списков. Повсюду бумажки, бювар в кляксах, и я уже не понимаю, где нахожусь. Надеюсь, несмотря на сумбур, ты все же получишь какое-то представление о моей жизни. И боюсь, как бы это не оказалось собранием несвязных отрывков. Я уже не уверена ни в чем из того, что доверила бумаге.

И все же писательство пошло мне на пользу. Я не святая, но в каждом из нас кроется стремление любить и быть любимым. Мы стараемся поступать как можно лучше, но бывает, что наши пути пересекаются и чья-то колея оказывается разбитой.

Милая Лили, никогда не теряй вкуса к жизни и к людям. Никогда не опускай руки. Не переставай верить в будущее.

Завтра, если мой состарившийся мозг не подведет, я расскажу тебе, как мы с твоим дедушкой жили в колониях. Сколько нам выпало приключений! Рядом с ним я обрела любовь и нежность. Не ту пламенную страсть, что обжигает губы и сердце, но Батист был для меня маяком в ночи.

Люсьена звонит в дверь! Я ее сегодня не ждала – боюсь, я опять что-то напутала с календарем. Какой сегодня день? Ах, старость!

Ладно, пойду к ней. Целую тебя, моя милая стрекозка.

<p>50</p>

Джулия сидит в саду, уставившись в землю, заблудившись в своих мыслях.

Она получила еще одно сообщение от доброжелательного участника генеалогического форума. С тяжелым сердцем она изучила свидетельство о смерти Жана Колоретти и уселась, растерянно глядя на чистые страницы дневника.

Открывается раздвижная дверь, подходит Жизель. Она закуривает, кончик сигарки вспыхивает в темноте красным цветом. Жизель поплотнее закутывается в кофту.

– Лунничаете?

Джулия поднимает голову, не зная, что сказать.

– Да, вы явно лунничаете. Этому слову меня научила Мадлена. Оно означает «погружаться в мысли, улетая далеко-далеко, на Луну».

Джулия слабо и невесело улыбается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза