Я помню музыку Прованса

Наутро в деревне тихо, слишком тихо. Электричества нет, новости не послушаешь. Слухи ползут из деревни в деревню: поезда останавливают, дороги перекрывают. Бойцы Сопротивления заняли мэрию и раздают галеты. Это обнадеживает – часы ожидания меня вымотали. Мы с мамой стоим в очереди на площади, когда внезапно с быстротой молнии разносится слух: американцы идут, с холма уже видны их блестящие каски! Американцы в нашем Провансе? Меня охватывает сомнение: а вдруг это немцы хотят нас проучить? У отца такое же предчувствие, он хочет, чтобы мы спрятались в убежище. Деревня бурлит, и вдруг в ясном небе взрываются пулеметные очереди. В наших переулках идет бой! Война стучится в двери нашей деревни. Солдаты уже в прачечной, из дома мы слышим выстрелы. Пули свистят и отскакивают! Мы быстро залезаем под лестницу, мама и я садимся на колени к отцу. Он успел закрыть двери и окна, несмотря на приказ немцев держать их открытыми. Я рыдаю, сжимая мамину руку, она шепотом молится и дрожащими руками перебирает четки.

Мне кажется, бой шел несколько часов, и наконец наступила тишина. Под палящим солнцем снова запели цикады. Мы прислушиваемся, пытаясь уловить подсказку, угадать, кто же там сражается! Представляешь, милая Лили, в каком мы были смятении…

Под нашим окном раздаются шаги. Как страшно, сердце колотится. Что, если сейчас войдут фрицы? Отец закрывает мне рот рукой и достает из кармана нож.

Всего в нескольких метрах от нас разговаривают два солдата. «Где Рашид?» – спрашивает один. «Пошел к мэрии», – отвечает второй. Мы растерянно прислушиваемся. Это точно не немецкий и даже не английский! Отец в изумлении кричит: «Да это же французы!» Мы тихо подходим к окну, посмотреть, что происходит.

Увидев форму и каски, отец ликует. Нас спасли алжирские солдаты! С улицы все громче доносится: «Французы! Это французы!» А потом торжествующие крики: «Да здравствует Франция! Браво, солдаты!»

Мы радостно выбегаем на улицу, и отец берет меня за руку. Он щурится под палящим солнцем, а по его впалым щекам катятся две огромные слезы. Кажется, даже цикады поют с большим воодушевлением, чем раньше! Жители обступают солдат. Протягивают им фрукты, галеты и вино. Солдаты отказываются от вина и просят немного простой воды. Все их трогают, как будто хотят убедиться, что они настоящие. Мне хочется их всех расцеловать!

Как приятно видеть алжирцев! Наше счастье еще больше оттого, что нас освободили французы! А мы-то ждали американцев, вот смех!