Я отвернулась

Так могло бы случиться, если бы я захотела оставить ребенка.

— Мы еще можем сделать аборт, — выпалила я.

— Что ты такое говоришь? — Роджер выглядел потрясенным. Тогда прервать беременность было не так просто, как сегодня.

Я не могла сказать ему правду.

— Я не чувствую, что готова иметь ребенка, — пробормотала я.

— Но мы же вместе станем его воспитывать, — сказал он. — Разве ты не хочешь выйти за меня замуж?

Замуж? Я считала, что такого со мной никогда не случится. Не только из-за того, что я серенькая мышка, далеко не такая хорошенькая, как девушки вокруг. Из-за Майкла. Кто захочет на мне жениться после такого? Однако, возможно, я могла бы и дальше таить этот секрет от Роджера. Вспоминая сейчас, я понимаю, что в какой-то момент он стал для меня олицетворением безопасности, как ранее Хайбридж. Хотя поначалу я и не хотела туда ехать, это учреждение — наряду с Корнелиусом — со временем стала воспринимать как замену семьи.

С университетом повторилась та же картина. Я не слишком цеплялась за него на первом курсе. И не была уверена, стоит ли заводить отношения с Роджером, когда впервые его встретила. Но привычка и к тому и к другому постепенно росла во мне до тех пор, пока не вынудила бояться все это потерять.

Вот тогда я и поняла, что принимаю предложение Роджера. Возможно, наконец-то у меня будет нормальная жизнь.

— Тебя устроит простая церемония в загсе? — спросил он.

Как по мне, чем меньше суеты, тем спокойнее.

— Да, — ответила я.

— Ты уверена, что у тебя нет родственников, которых ты хотела бы пригласить? — деликатно уточнил он.

— Никого, — подтвердила я.

Мне хотелось бы пригласить Корнелиуса, но это слишком рискованно. Роджер никогда не должен узнать, где я провела подростковые годы — и почему.

Вместо него я пригласила свою прежнюю соседку по комнате и еще двух девочек с курса, которые казались удивленными. Но я должна была привести хотя бы несколько человек, иначе это выглядело бы странно. Кроме того, я хотела доказать им, что не такая «чокнутая», как они думали.

Гостями Роджера были несколько преподавателей с женами, а также его отец, которого я никогда раньше не видела. Его мачеха была «занята». Правда заключалась в том, что они с отцом жили в пробном разъезде.

Мой новый свекор оказался невысоким сутулым человеком, настолько непохожим на своего сына и внешностью, и поведением, что я почти засомневалась — а родственники ли они вообще.

— Я слыхал, покупаете свое жилье? — спросил он, даже не пытаясь спрятать в голосе зависть и любопытство. — Хорошее дело, надо сказать.

После церемонии мы обедали в ресторане при маленьком отеле. Я не чувствовала, что только что вышла замуж. В детстве, еще до происшествия, я, как все, мечтала о сказочной свадьбе и прекрасном бальном платье, как у Золушки. Вместо этого я намеренно выбрала свободное бежевое вельветовое платье-балахон, вроде сарафана, чтобы скрыть намечающийся живот. Поверх него я надела расшитое мохнатое афганское пальто, хотя в теплую погоду оно и выглядело неуместно — еще одна попытка замаскировать фигуру. В последний момент я также приняла необдуманное решение сделать химическую завивку. Позже, взглянув в зеркало, я поняла, что она мне не идет, и от этого стеснялась еще сильнее.

— Когда же ждете малыша? — поинтересовался отец Роджера, когда мы принялись за авокадо, фаршированные креветками.

Я в ужасе вскинула взгляд.

— Тсс! — прошипела я.

Отец Роджера рассмеялся, вытирая с губ розовый соус.

— Они все знают, милая! — громко прошептал он, указывая на остальных за столом. Затем накрыл своей потной ладонью мою и крепко сжал. — Но ты не волнуйся! Вынужденный брак может быть вполне удачным, если причины уважительные. — Он подмигнул. — А они, я погляжу, уже достаточно веские!

Затем он посерьезнел.

— Только будь осторожна насчет…

Он замолчал.

— Насчет чего? — спросила я.

— Да ладно, дорогая, это я так. Ничего, — покачал он головой. Но у меня возникло ощущение, что он хотел предупредить меня о чем-то насчет Роджера. Тревожное предчувствие охватило меня.

Я не знала, что мой отныне муж подал заявление на должность в Оксфорде, пока он не получил письмо, в котором говорилось, что его приняли.

— Почему ты мне ничего не сказал? — спросила я. Мы почти приняли решение о покупке слегка хаотично построенного викторианского дома в Рединге, к которому у меня лежала душа.

Он пожал плечами.

— Наверное, сперва хотел убедиться, что добился успеха.

Я начинала понимать, что больше всего на свете мой муж боится быть отвергнутым. Мое сердце потянулось к нему.

— Ну, ты это сделал, — сказала я. — И вполне заслуженно.

Он просиял. Я все сказала правильно.

За те первые месяцы брака я хорошо выучила — правильные слова очень важны, если я хочу сделать Роджера счастливым. В тех редких случаях, когда я говорила что-то не то, — он дулся и часто задерживался допоздна без предупреждения.

Когда я спрашивала, почему он не позвонил, — Роджер отвечал, что был на рабочем совещании и не мог прерваться. Или же уверял, что звонил, а я не слышала.