Я отвернулась

Я начала спускать братишку с качелей, и Питер потянулся помочь мне. Наши руки соприкоснулись. Он взглянул на меня с улыбкой. Неужели он нарочно это сделал? Я внутренне затрепетала.

— Мы можем отвести Майкла домой пораньше? — прошептал Питер. — Я хотел бы поболтать с тобой наедине.

Я молча кивнула. Мое сердце колотилось так быстро, что я удивлялась — как он его не слышит.

— Пора домой, — сказала я брату.

— Нет! Я не хочу!

— А придется! — рассердилась я.

— Почему?

— Потому! — рявкнула я, и Майкл тут же завыл.

— Ничего страшного, — сказал Питер, разочарованно глядя, как я пытаюсь успокоить брата. — В другой раз.

Весь остаток дня я была в ярости. Майкл выставил меня злюкой в присутствии Питера. Что теперь тот обо мне подумает?

Позже, когда Питер ушел и мы вернулись домой, я пошла наверх собирать вещи. Из кухни доносился громкий голос отца. Раньше он всегда разговаривал спокойно, но с тех пор, как женился на Шейле, в доме то и дело звучали беседы на повышенных тонах. Я прокралась вниз по лестнице и уселась на нижней ступеньке.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Я говорила, Найджел. Ты просто не слушал, как обычно. Мы задолжали им ответный ужин. Они принимали нас в прошлом месяце, как ты прекрасно помнишь, и если мы не сделаем то же самое, они о нас плохо подумают.

Эту фразу я часто слышала из уст Шейлы. Худшее, что может случиться, — это когда о тебе плохо думают.

— Но это же последний вечер Элли перед отъездом, — продолжал отец. — Я хотел немного побыть с ней.

— Про нашего сына ты даже и не говоришь. А с ним не хочешь побыть?

— Хочу, конечно. Но он всегда здесь. Ведь это была твоя идея — отправить Элли в школу-интернат…

— Да! — Голос Шейлы звучал резко и неприязненно. — Это ей на пользу. И я была права! Она теперь гораздо вежливей и серьезней. Она сегодня повела Майкла на детскую площадку вместе с… ах, ты уже здесь.

Они оба резко обернулись ко мне.

— Элли! — отец заключил меня в теплые объятия. — Хорошо погуляла?

Майкл возбужденно вбежал в кухню.

— Мы были на горке! Элли держала меня за руку, когда я залезал по ступенькам, а потом ловила внизу!

— Питер мне помогал, — добавила я. — На обратном пути мы встретили его мать, и она передавала тебе привет!

И без того тонкие губы Шейлы сжались еще сильнее. Любое упоминание о ком-то, знавшем маму, не предвещало ничего хорошего.

— Кстати, на днях я навещала бабушку Гринуэй, — продолжала я, понимая, что провоцирую.

Ее глаза сузились.

— Я этого не знала. Зачем?

— Да вот захотелось ее навестить, — парировала я, вдохновленная ее реакцией. — Мы очень долго обсуждали ее жизнь во время войны.

Я испытывала удовольствие от беспокойства, которое читалось на ее лице.

— О чем еще рассказывала моя мать? — спросила она беспечно-напряженным голосом, каким обычно разговаривают люди, когда делают вид, что им наплевать на ответ.

— Ох, да о всяком, — непринужденно ответила я. — О том, о сем.

Теперь Шейла выглядела совсем безрадостно. И надо признать, от этого я чувствовала приятное превосходство. Меня так и подмывало сказать ей — я знаю, что ты незаконнорожденная. Это положило бы конец всей ее манерности и высокомерию.

Но пока она снова взяла командирский тон:

— Отведи Майкла наверх и приготовь ко сну, поняла? А ты, Найджел, иди переоденься. Гости скоро прибудут. Я хочу, чтобы все было идеально.

Мой младший брат уже бежал вверх по лестнице в свою комнату. Мачеха приглашала кого-то украсить ее. Одна стена там была темно-синей, с изображениями кораблей, пиратов и маяков. Иногда, вместо того чтобы читать Майклу на ночь книжки, я придумывала собственные сказки. Сегодня вечером он захотел именно этого.

— Расскажи мне еще раз про крокодила, Элли! Пожалуйста!

Я усадила его к себе на колени и обняла, жалея, что так сердилась раньше. Он не виноват. Просто слишком мал, чтобы понимать. И кроме того, мне льстило, что он любит меня. Нравилось, что это раздражает Шейлу. Временами я представляла, что Майкл — мой. Когда-нибудь в будущем я хотела бы иметь детей. Как было бы здорово, если бы кто-то любил меня так же, как я любила маму.

— Давным-давно, — начала я, — жил-был моряк, которого звали Большой Джон. И был он одноглазый.

Майкл возбужденно заерзал у меня на коленях.

— Давай с того места, где он теряет глаз!

— Я как раз к нему подбираюсь, — сказала я и пощекотала его так, что братишка взвизгнул от смеха. — Однажды, когда Большой Джон плыл по Семи Морям, он увидел огромного крокодила.

— Дальше! Дальше!

— Большой Джон как раз ел бутерброд с ветчиной…

— В прошлый раз ты говорила — с сыром, — напомнил Майкл.

— Точно! Прости. — Мой младший братец всегда застревал на деталях. — Крокодил это увидел и подплыл прямо к борту корабля. А Большой Джон был очень учтивым человеком, поэтому перегнулся за борт, чтобы поздороваться, и…

Мы оба замолчали. Это был драматический момент! Я сложила пальцы в виде крокодильей пасти и защелкала ими.

— …и крокодил прыгнул, чтобы схватить бутерброд! Но, к несчастью, отхватил Джону и глаз…

Майкл захлопал в ладоши:

— Но Джон все равно мог видеть!

Он помнил все подробности с прошлого раза.

— Да! Но…