Я мыслю, значит, я существую

Федя открыл глаза. Нож, который валялся под ним он сложил и запихнул в карман брюк. Барахтаясь в куче, как мертвых, так и живых, но застывших тел, он, сложив ладони лодочкой, принялся руками втискиваться между каменной стеной и школьниками. Ему удалось просунуть руки вверх вдоль стены по локоть. Дальше Фёдор просунул в эту щель голову, потом повернул стопу так, чтоб упереться ей в пол и принялся разгибаться, входя клином между стеной и детьми. В ПТУ Федя увлекался не только вольной борьбой, но и тяжёлой атлетикой, так что разогнуть ноги и встать у него вышло, хоть и с трудом и с болью в ранах. На Федино удивление глаз его совсем не болел, в отличие от дыр в животе, которые ныли и нарывали. Острой нестерпимой боли не было нигде. Федя, со всех сил упираясь в стену, начал отодвигать кучу за собой назад. Конечно же, куча не двигалась, но те мелкие зазоры, которые были между неплотно уложенными телами, давали возможность сжать материю за собой. Когда Федя увидел десять сантиметров свободного пространства между животом и стеной, он понял, что сможет выбраться отсюда. Немого спрессовав школьников за собой, он развернулся и полез вверх, отталкиваясь от их тел и наступая на них. План его был таков — проползти под потолком к выходу…

24. Они покидали Потерянное

Выскочили из подъезда: Ласкин первым, за ним Алёна, третьим — Мишка. Все с ножами. У всех глаза навыкате — на осторожность хоть и плевали, но все равно смотрели в оба, нервничали. Рукоятки ножей сжимали в потных ладонях. Туман почти рассеялся. Бежали по тротуару вдоль дома. Ласкин бежал, хромая, слегка приседал на правой ноге для амортизации, чтоб тряска при беге не так сильно передавалась на сломанную руку. Алёна с Мишей специально бежали позади, сохраняя общую скорость, равную скорости самого медленного бегуна — Васи. Доковыляв до угла своего дома, Ласкин остановился, ссутулился и застонал:

— Я думал… ох… думал… (делает вдох с шипением сквозь стиснутые зубы) подождите… не могу…

— Понятно всё, — Алёна обошла Васю и заглянула за угол.

— Идем пешком? — спросил Миша.

— Так у меня перелом был вот буквально на днях! — Вася зачем-то начал оправдываться, будто его кто-то заставлял дальше бежать. Медленно он пошел в сторону школы.

— Н-да… — Алёна была недовольна. Девушка думала, что они смогут добежать хотя бы до больницы.

Ласкин ускорился.

— Быстрым шагом пойдем, — сказал он, — успеем. До леса доберемся, и нормально будет. Даже если к тому моменту стемнеет или Лампа вылезет, уже не страшно будет.

— С чего это вдруг? — спросила Алёна.

Они перешли дорогу от дома Ласкиных к школьному двору.

— В лесу их мало, — ответил Вася.

— Мало?! А нам много и не надо! Один такой с пальцами если вылезет, то всё, Вася, конец тебе!

— Ты чего вообще на меня кричишь?

— Смотрите! — воскликнул Мишка и указал вперед рукой. Все трое остановились. Уставились на силуэт идущего на них человека.

— Не пойму, Кошкин что ль, — неуверенно произнес Вася, щурясь.

Фёдор, увидев их, принялся махать руками и что-то кричать.

— А если это опять не он? — напряженно произнесла Алёна.

— Если не он, то нам конец, — сказал Вася.

— Ласкин, я серьезно. Надо бежать, пока он далеко.

— А если это он?

— Я точно так же могу тебе сказать — а если это НЕ он?

— Может в квартиру, пока не поздно? — предложил Мишка.

Федя шел на них и кричал. Махал руками.

— Пойдемте-ка обратно, — сказал Вася, развернулся и поковылял снова через дорогу, даже побежал трусцой. Силы сразу откуда-то взялись у него. Но ненадолго. Алёна с Мишкой обогнали Ласкина, а тот, после того, как сошел с проезжей части на тротуар возле своего дома, вновь перешел на шаг. Шел, поглядывая назад через плечо на Кошкина, который становился всё ближе.

— Вася, давай, может, быстрее! Не?! — кричала Алёна, стоя возле угла дома Ласкина.

— Папа, он бежит! — Миша подскочил к отцу и взял его под руку.

Фёдор приближался. Теперь стало слышно его крики.

— Это я! — орал Федя, — погодите! Не убегайте же вы!

— Стой где стоишь! — крикнула ему девушка, выставив перед собой нож. Вася к этому времени доковылял до поворота за угол своего дома и остановился там, согнувшись в три погибели.

Федя замер, не доходя до дороги метров тридцать, и поднял руки вверх, растопырив пальцы. Стоял у забора школы. Между Кошкиным и компанией сейчас было около семидесяти метров.

— Это я! — кричал полицейский, — могу вам вашу эту загадку дурацкую отгадать, про кошку и сыр! Если кошка любит сыр, то!.. ой… не так… сейчас!.. погодите!.. я дух переведу!..

— Давай, проверяй его, — сказала Алёна Васе. Девушка обошла отца с сыном и встала перед ними, — если он нападет, бегите в квартиру и запирайтесь так же в комнате.

— А вы? — спросил Миша.

— Я уведу его, потом вернусь к вам. Пароль будет такой, — Алёна повернулась к Васе с Мишкой и окинула взглядом Ласкина. Потом продолжила, — я скажу: Ласкин — червяк. Так вы поймете, что я это — я. А вы мне ответите — конечно, червяк. Так я пойму, что вы, это — вы. А сейчас давай, Вася, задавай ему свои проверочные вопросы.