Я хочу жить

Саркисоид попытался открыть бочку, но безуспешно: только без толку нарушил своё слабое дыхание. Тогда он спешно принялся будить майя:

— Рако. Помоги! Нужно открыть бочку!

Ракос выпустил когти и быстро отрезал у бочки верх.

— А!..

Оттуда вывалилось покрытое шерстью существо и принялось усиленно дышать, схватившись лапками за толстенький животик.

— Огави! — узнал его Луксонт.

— Кх-х! Кх-х! Он самый, — отозвалось существо.

— А ты откуда здесь? — изумился Ракос.

— Кто такой? — в свою очередь изумился Огави, ткнув в него пальцем.

— Что, не узнаёшь? — усмехнулся майя. — А ведь когда-то я тебя пытал…

— Ты?! — выпучил глаза антигм. — Так… Погодите… Нет ли у кого сканера с файлом биополя Гроноса? Потому что это тонкое трёхглазое совсем на него не похоже.

— Это он, Огави, — подтвердил Луксонт. — Только не нападай, — добавил он, увидев агрессивные огоньки в глазах антигма. — Он больше не станет никого мучить.

— Исправился, типа? — переспросил тот, тыкая в Ракоса пальцем. — Не верю. Вот ни на грамм. Такого только могила исправит.

— Он вспомнил своё прошлое, — коротко объяснил саркисоид.

— И не называй меня больше Гроносом, — попросил тут майя. — Меня зовут Ракос, и я майя ильнур.

— Не слыхал о таких майя, — буркнул антигм.

— Так как ты всё-таки здесь оказался? — решил Луксонт перевести разговор с неловкой темы.

— Обыкновенно, пришёл. Точнее, прибежал, — развёл лапками Огави. — Дело было так. Просыпаюсь я утром от того, что грохнулся с пальмы.

— С пальмы?! — поражённо воскликнул Ракос, но антигм не удостоил его вниманием.

— Выбегаю, смотрю: кораблекрушение. Светопреставление! Все двери на корабле почему-то заперты. И у меня новый замок поставили, будто это что-то меняет. Ну, я сначала двери открыл, думаю, пусть спасаются… — он замолчал, разинул пасть и выпучил глаза.

— Огави? Ты что?

— Я… двери открыл, — упавшим голосом пробормотал он. — Я её выпустил. Атакующую…

— Кого ты выпустил? — переспросил майя.

— Никого, — будто опомнился антигм.

Он оборвал свой проникновенный рассказ и осел у стены, точно в воду опущенный.

— Ну а потом-то что? — попытался расшевелить его саркисоид.

— Ничего. Прибежал сюда и в бочку залез. Только вот, крышку заело, тьфу, — он опять начал плеваться питательной средой и, поморщившись, попросил: — Не трогайте, тьфу, меня, пока не пройдёт.

— Что значит, «не пройдёт»?! — возмутился Ракос. — Ты, значит, нас колонизируешь, а мы спокойно ждать будем?!

— Ничем, тьфу, не могу помочь, — отозвался Огави и закашлялся.

— Он не виноват, Рако, — заступился за него саркисоид. — Нам бы лучше подумать, как спастись. Мне становится тяжело дышать…

— Да… — Ракос с тревогой взглянул на его часто вздымавшуюся грудную клетку. — Эфирный генератор остался на корабле.

У антигма в этот момент был неудержимый приступ рвоты питательной средой, поэтому он ничего не предложил. Комната медленно заполнялась зеленоватым туманом.

— Что мы можем сделать? Мы совсем одни… — заключил майя.

Он сел в кресло оператора связи и понуро опустил голову. Время тянулось, как липкий варёный сахар, с каждым часом, с каждой минутой повергая в отчаяние. Саркисоид страдал сильнее других, ибо дыхание его затруднялось всё больше. Ритм его сделался чересчур частым, каждый вздох сопровождался шумом, а промежутки между рёбер и над ключицами ощутимо западали. Он лежал пластом на холодном полу, раскрыв рот и ловя губами воздух: только так ему удавалось набрать живительного газа, хотя бы самый минимум, для того, чтобы оставаться в сознании.

— Слушай, у меня раздражение кожи от этой слизи! — вспылил Ракос, поморщившись.

Он отряхнул ноги и попытался задрать все три на кресло. На полу из густого слоя тумана уже поднимались нежно-зелёные стрелки травы.

— Какие мы нежные! — сострил Огави. Он только сейчас отплевался. — Я вообще не понимаю, в чём причина для паники.

— Конечно! — вскипел Ракос, снова соскочив в болото и тыча пальцем в антигма. — Ты-то на любом метеорите жить можешь. О других бы подумал! Посмотри на Луксонта, ему не хватает кислорода!

Огави ухмыльнулся.

— Когда-то тебя чужие страдания ничуточки не трогали! Во-первых, — начал он, — на метеорите я жить не смогу: там нет гравитации, в отличие от нашего обломка, где она сохраняется благодаря привязанному куску поля корабля. Я там могу, разве что, переродиться. Во-вторых, если вам нужен кислород, он скоро будет, — он указал на прорастающую траву. — Правда, не знаю, сколько вам надо… А в-третьих, ты хоть сигнал SOS запустил? Сердобольненький мой!

Последний вопрос вызвал всеобщее оживление. Даже саркисоид приподнял голову, услышав, и дыхание его ещё больше участилось. Как только их угораздило забыть! Ведь приборы связи были у них под рукой всё это время! И упустить этот драгоценный ресурс… Непростительно! Ракос кинулся к приборам.

— Работает! Сигнал SOS — работает! — раздался его ликующий возглас через минуту.

— А теперь молись каким-нибудь богам, чтоб его кто-нибудь поймал. И не такой, как ты, — буркнул антигм и, поймав на себе испепеляющий взгляд майя, добавил: — Был.