Я – инквизитор

Вот с волшебницей что-то придется делать! Валена прекрасно зарекомендовала себя боевым магом, но для дальнейшего прогресса ей необходимо учиться. Как это сделать, если все пути в Академию перекрыты? И вообще, что теперь будет с самой Академией? Выступят ли они против церкви открыто, или все скатится к вялотекущему зубовному скрежету с обеих сторон? Вопрос!

К той же теме относились разрыв дипломатических отношений с темными эльфами и война со светлыми. К счастью, полностью своей цели они не достигли, но и половины вполне достаточно, чтобы ослабить и церковь, и людей. Здесь я был солидарен со священниками – как бы ни затмевала нам глаза красота эльфов, они останутся нашими противниками навсегда. Даже если князь Аэларэль ни при чем, он не в состоянии контролировать всех эльфов, о чем произошедшее свидетельствует лучше любых заявлений и слухов. Война рано или поздно начнется, и мне кажется, я знаю, на чью сторону встану.

Я проверил свои чувства и с обреченностью вынужден был признать: я влюбился, и ничего с этим поделать было нельзя. Эрлейн. При упоминании имени темной эльфийки где-то в груди екнуло, поскреблось и заныло. В животе поселилась неизведанная доселе тяжесть, раскрывающаяся легкой грустью, когда перед глазами представал ее образ. Девушке триста с хвостиком лет, напомнил я себе и тут же ухмыльнулся: а краснеет, как в восемнадцать, так что единственная проблема, которая мне сейчас виделась, – это расстояние, разделяющее нас на текущий момент. Однако, земля, как известно, круглая, вертится и на ней не так уж много места, при моем-то умении находить выход из безвыходных ситуаций наши шансы на встречу приближаются к ста процентам.

Я даже попробовал попрыгать от радости, чем заработал негодующее ржание своей лошади. Ладно радоваться будем после, потому что на закуску осталось самое удивительное и вместе с тем неприятное. Я про мое чудесное избавлении от слепоты и хромоты, конечно. Надо сказать, что некоторые подозрения у меня появились еще в тот раз, когда я случайно «выпил» магистра. Он, естественно, сам виноват и все такое, но это не отменяет самого факта. Я воочию убедился в правоте старого князя. Меня строжайше запрещено касаться магией. Амулеты пустеют, маги – тоже пустеют, назовем это так. Стоит об этом кому-то прознать, пиши пропало моя конспирация. Разоблачение же означает почти гарантированную третью смерть и потерю личности, а мне пока не надоело бегать с текущей. Но вернемся к чудесам. Похоже, поглощение энергии в промышленных масштабах, а «съеденный» на закуску великий маг ничем иным считаться не мог, напрямую влияет на мое здоровье и функции организма. Один маг равно один глаз, пусть и не полностью. Зато жизнь эльфа, которую я забрал, сам от себя того не ожидая, добавила очков, и, помимо глаза, решила проблему и с хромотой. Ножка подросла настолько, насколько нужно, и теперь хоть вальсы танцуй! Но почему-то танцевать не хотелось.

И вот почему. То ли во мне просыпается заложенная программой матрица Убийцы, то ли чего еще, но изменения происходят, когда я убиваю. Поглощаю жизненную энергию, магию, еще бог весть что. Пока что у меня действуют какие-никакие моральные установки, но в эту игру можно и заиграться. Сначала позволил себе одно, потом – другое, а дальше уже и не остановишься. Кто знает, а вдруг настройки сорвет раньше четвертой смерти? И тогда я пойду крошить и правых, и виноватых? Здесь явно кроется смертельный секрет. Аппетит приходит во время еды. Если я с каждой новой смертью буду получать новую плюшку, то хватит ли сил сказать себе «стой»? Над этим нужно будет как следует поразмышлять, но не сейчас. А сейчас повязку обратно на глаз, и изображать из себя болезного и убогого. Ботинки я, кстати, тоже надел – для маскировки.

Глава 39

Город нас встретил толпами людей, запахами хлеба и жутким амбре (не подумайте про духи). Такое впечатление, что похмельем в Алате люди мучались не по отдельности, а страдал сразу некий коллективный разум. Хуже, чем под Новый Год, право слово. Так хотя бы разные личности дома сидят да подъедают оставшиеся после праздника салаты, а тут их всех выгнали разом на улицу. Для меня очень четко прослеживалась разница между теми, кто уже опохмелился, и теми, кто только шел на разведку, где можно пристроить свой зад. Первые радовались утру и солнцу, вторые – ненавидели первых и все остальное в придачу.