Я – инквизитор

Понятное дело, люди есть люди, и в каждой из фракций постоянно находились недовольные существующим порядком вещей, но до определенного времени первой коалиции удавалось сдерживать слишком горячие головы. И тут появился я. Ну, не сам, конечно, а слухи о моем пришествии. Они ли стали катализатором, или появился кто-то деятельный внутри самой инквизиции, но он стал перетягивать одеяло на себя. Результат – постепенный развал коалиции во главе с конгрегацией по делам веры и появление новой, в которой на первые роли вышла инквизиция. До недавних пор силовому крылу церкви удавалось сдерживать аппетиты «чистых», но года три назад из какого-то угла выполз епископ Фиодор, и противостояние из вяло текущего переросло во все сильнее разгорающийся конфликт.

– Чем же помешал магистр Макгон? – спросил я.

– Церковь с давних пор не в ладах с магами, но вот уже три столетия удавалось сохранить баланс, – сказал де Бри.

– Баланс?

– Мы очень жестко ограничили магию, – де Бри кивнул какому-то квару из тех, кто проходил мимо. – Создали целый свод правил, Кодекс, который совсем не по нраву всем этим «их магичествам», но, если волшебник живет, не нарушая положений, его не трогают. Кардинал Бролле лет тридцать назад договорился с ректором Академии о том, что никто из великих магов не будет оспаривать основные положения Кодекса.

– И этот ректор, конечно же, магистр Макгон, – догадался я.

– Да, – подтвердил де Бри. – Он требовал от своих подопечных соблюдать Кодекс и карал за нарушения, не дожидаясь вмешательства церкви.

– Жесткий дядька. Что же будет, когда его уберут?

– Магам это не понравится, – ответил де Бри.

Самое любопытное, Кодекс пришелся не по душе не только свободолюбивым волшебникам, но и «чистым». До введения правил, работы у инквизиторов был непочатый край, а тут ручеек иссяк. Советом конгрегаций был введен запрет на необоснованные пытки в отношении волшебников. Конечно, их хватали по первому подозрению, но поумневшие колдуны стали вести себя тише мыши, ревностно соблюдая положения Кодекса.

– Как только Академия подаст голос, у инквизиции появится формальный повод аннулировать Кодекс, – сказал де Бри.

– Вот тебе и причина, – заметил я.

– Не торопись, – буркнул де Бри. – В последней войне с эльфами именно маги стали тем мотыльком, что перевесил чашу весов. И в инквизиции это прекрасно понимают. Открытая война никому не нужна.

– При всем уважении, капитан, вы видели этого Фиодора? Он же, не раздумывая, отправит всю Академию на костер. Целиком.

Де Бри как-то странно на меня посмотрел.

– Если ты про епископа Фиодора, то под его патронажем в конгрегации по делам чистоты веры открыт Корпус святой магии, куда принимают любого колдуна, готового отдаться на милость богам и встать под знамена церкви.

Я присвистнул.

– Так они хотят подмять Академию! В размахе мышления ему не откажешь. А вы что же?

– До сего дня мы не принимали в свои ряды проклятых.

Вот, значит, как они их называют.

– Мне кажется, вы погорячились, – сказал я.

– Сейчас уже поздно что-либо менять, – сказал де Бри.

Город напоминал столицу моей бывшей родины первого января. Навстречу изредка попадались закрытые наглухо кареты в сопровождении суровых монахов и экипажи дворян. Ворота особняков оказались заперты. Гостиницы красовались пустыми дворами. Здесь, в «высокой» части города, где вся недвижимость принадлежала благородному сословию, царила величественная тишина.

– Как это вообще возможно? – я повертел головой.

– Что именно?

– Посадить такую уйму людей по домам да еще и в праздник.

– Нахождение на улице запрещено эдиктом, – пояснил де Бри.

Я присвистнул.

– И что грозит нарушителю?

– Ничего хорошего, – де Бри остановился и огляделся. – Сколько здесь живу, а на этой улице впервые. Вон тот дом, если не ошибаюсь.

Капитан мог бы ничего мне не говорить, особняк, на который он указал, отличался от всего, виденного мной до сих пор.

– А у него есть дверь? – спросил я, с изумлением рассматривая абсолютно черный параллелепипед без малейших намеков на двери и окна.

– Ты сам захотел задать им вопросы, вот и узнаешь, – рявкнул де Бри, и по его голосу я догадался, что бравому капитану не по себе.

Дом темных эльфов смотрелся абсолютно чужим в этом средневековом городе. Как будто на одной из улиц Праги воткнули суперсовременное здание из стекла и бетона. Ни единой щели, ни даже намека на то, что этот кусок скалы обитаем. Довершал образ ландшафт, окружающий это чудо. Если другие особняки старались перещеголять друг друга видом и размахом садов, количеством деревьев и цветами всех видов, то, разглядывая дом темных эльфов, я чувствовал, как переношусь в центр столицы. Не этой с ее инквизиторами, мечами и магами, а той, которая осталась за много миллионов… не знаю чего отсюда.

– Мурашки по коже, – я оглянулся на де Бри. – Кто им дал построить такое?

Над капитаном крутилось разноцветное колесо, в котором оказалось немало светлых пятен. Похоже, его не слишком радовало соседство.

– Они называют его Инлудар, – проговорил он. – Это часть сделки.

Я взглянул на него вопросительно, и де Бри пояснил: