Я – Игрок

Тут, прямо подо мной в стену башни что-то вонзается. Один раз, затем второй. Я осторожно опускаю ноги и нащупываю подошвами рукояти ножей. Вновь мысленно благодарю наёмника за его поразительную меткость и разжимаю пальцы, отпуская камень, за который держался всё это время. Одновременно с этим припадаю всем телом к каменной стене, чтобы ненароком не свалится вниз.

Мне едва удаётся удержать равновесие, один из ножей под ногой кажется неустойчивым, а монстры вот-вот перемахнут через крышу, после чего накинуться на меня. Поэтому я, старясь не обращать внимания на боль и судороги, сводящие правую руку, спешно тасую колоду.

Вытащив из неё четыре карты, я невольно осыпаю их проклятиями, едва не сорвавшись при этом вниз. В отчаянии я резко сжимаю правую ладонь в кулак, совсем как тогда, во время дуэли с Тёмным Игроком, и карты переворачиваются ко мне лицевой стороной.

Вздох облечения тонет во всеобщем рычании, которое звучит едва ли не над самой моей головой. Я выбираю карту «Левитация» и резким движением отталкиваюсь от стены башни.

Земля приближается так стремительно, и в то же время так медленно, что у меня невольно захватывает дух, а перед глазами плывут цветные круги. Лишь усилием воли я удерживаю себя в сознании, когда магия сыгранной мной карты прерывает моё падение в каких-то дюймах от земли.

Я чуть не лишился чувств от пережитого страха!

Со стоном я возвращаю карты в колоду, погасив действие заклинания. Наёмники подхватывают меня, не давая мне упасть. Они поспешно оттаскивают меня в сторону, подальше от башни.

– Саймон, ты в порядке? – в один голос спрашивают наёмники.

– Кажется, да, – хрипло отвечаю я, поднимаясь на ноги, чтобы перетасовать карты.

– Ты точно сможешь поджечь всю башню сразу? Рукохваты заметили нас, и уже спускаются вниз!

– У меня нет выбора.

Сделав глубокий вдох, я вытаскиваю из колоды… одну карту. И такой невозможный успех (Игрок не способен вытащить из колоды меньше двух карт) придаёт мне непоколебимой уверенности в собственных силах.

Очистив разум от любых посторонних мыслей, я охватываю взором башню – всю, сверху донизу, после чего касаюсь кончиками пальцев единственной карты, что парит передо мной в воздухе.

Бывший храм светлых богов в один миг превращается в огромный столб пламени, чьи языки возносятся к ночному небу. Огонь вспыхивает так ярко, что мы невольно зажмуриваемся.

Нестерпимый жар от полыхающего костра заставляет нас отступить ещё дальше. Пламя поглощает всё, что оказывается внутри него – камень, железо, дерево, и порождений ночи. Их предсмертный вой оглашает округу, и от этих звуков у меня кровь стынет в жилах.

– Мы справились! – ликует Эдвис, но затем добавляет менее радостным тоном: – Правда, ты сжёг едва ли не все мои ножи.

– Спасибо, что дважды спас мою жизнь, – говорю я наёмнику.

– Для этого и нужны напарники, верно?

– Огонь не перекинется на жилые дома? – спрашивает его встревоженный напарник.

– Нет, Альдин. Суть магического огня в том, что он сжигает лишь то, на что указала воля Игрока. Мы дали ему достаточно топлива, поэтому он, скорее всего, не потухнет до утра. Но он не опасен для окрестностей.

– Мы хорошо поработали. Уничтожили множество порождений ночи.

– Согласен, Эдвис. Но наша работа ещё не окончена.

Глава 26

– Ты же говорил, что лезть туда было бы безумием, – припоминает мне Эдвис мои же слова.

Наёмник сжимает в руках рукояти ножей. Всего у него осталось их меньше десятка, да и те он вытащил из порождений ночи, чьи трупы устилают окрестности кладбища. Он заметно нервничает, наблюдая за тем, как мы с Альдином крепим верёвку, а второй её конец сбрасываем в подземный колодец.

– Я говорил, что будет безумием спускаться туда, не зная их численности.

– Верно, и мы её по-прежнему не знаем!

– Сколько бы их там не было, мы изрядно сократили их популяцию, – возражает второй наёмник.

– И у нас нет второй башни, – напоминаю я. – Предлагаешь остаться в Угорье и отражать каждую ночь атаку за атакой?

– Нет, но…

– Саймон, прав. Эдвис, нужно покончить с ними. Здесь и сейчас.

– Да знаю я, что надо. Просто…

– В чём дело? – спрашиваю я.

– Плохое предчувствие у меня насчёт всего этого, ясно?

Я перевожу взгляд на Альдина, но тот лишь качает головой.

– Не смотри на меня так. В последний раз, когда Эдвис твердил о плохом предчувствии, он наступил в коровью лепешку, – наёмник заходится в беззлобном смехе.

– Ладно, – сдаётся Эдвис, – но мы можем хотя бы не шуметь? Вы будто нарочно сообщаете им, что мы здесь.

– Поблизости их нет, – заверяю я.

– Откуда ты знаешь?

– Игроки могут чувствовать порождений ночи. Это… сложно объяснить.

– И на что это похоже?

На мгновение я задумываюсь, как описать подобные ощущения Эдвису.

– Возьми иголку и уколи себя в основание шеи. Будет очень похоже.

– И ты чувствуешь их приближение каждый раз? – недоверчиво спрашивает наёмник.

– Нет, – коротко отвечаю я.

– Ты что надо мной…

Но я не даю ему договорить, и, взявшись за верёвку, первым спускаюсь под землю.