Я – Игрок

Ближе к утру я бужу Эдвиса и передаю ему дежурство. Я рассказываю ему о странных путниках, что направлялись по дороге в Угорье, туда же, куда держим путь и мы. Наёмник соглашается, что это выглядит несколько подозрительно. Впрочем, наши опасения вполне могут быть беспочвенными, а я просто-напросто видел двух жителей деревни, спешащих домой.

Я ложусь на траву и вновь моментально засыпаю. Но на этот раз сон мой длится гораздо дольше прежнего.

Глава 23

Едва мои веки закрываются, скрыв глаза от внешнего мира, как я уже ожидаю увидеть темноту. А ещё кровь, порождений ночи и богов. Моё подсознание содрогается в преддверии переживаемых ужасов и боли.

Но в этот раз почему-то всё иначе. Мой сон, по крайне мере та его часть, которую я впоследствии запомнил, начинается с чего-то совершенно иного. Того, что я меньше всего ожидал увидеть, засыпая. А именно – с географической карты. Захватив в свои владения большое полотно, она уютно располагается на стене, растянувшись от одного угла до другого.

На выцветавшей пергаментной бумаге можно увидеть большой материк и десяток островов, расположившихся по его периметру. Это Обозримые Земли. От Холодной Земли на далёком севере, где даже никто не живёт, до Южной Окраины, от пустынного Восточного побережья до Западной Пропасти, где высокие неестественно чёрные скалы резко обрываются под прямым углом, и дальше человеку хода нет – не по твёрдой земле, это уж точно. Оставшееся же пространство бумаги занимает бескрайнее тёмно-голубое пространство – океаны.

Точнее сказать, на рисунке то у них как раз есть границы – они заканчиваются вместе с поверхностью карты по её краям. А вот есть ли в реальном мире пределы у водной пустыни? Или же синяя гладь, подёрнутая рябью бессчетных волн, заполняет собой всю оставшуюся часть шара, что именуется планетой?

Никто не знает наверняка.

Да и кто сказал, что планета должна быть обязательно круглой? Так написано в древних писаниях и учебниках по географии. Но то лишь ряды символов, выведенных в старину человеческой рукой, не более. Возможно, это действительно величайшее наследие былых эпох, доставшееся нам от лучших умов того времени, и ценность этих знаний невозможно переоценить. Но может статься и так, что это самая большая и самая гнусная ложь за всю историю человечества.

В любом случае наш мир – это те земли, которые мы можем обозреть не только благодаря доставшимся нам от предков знаниям, но также и собственному жизненному опыту. Обозримыми Землями зовётся наш мир, потому что простирается он от берега до берега, и каждый просвещённый знает, что его ждёт в этих пределах.

Конечно, речь идёт только о ландшафте, не о людях. Они – слишком непостоянная переменная, на карту их не нанесёшь.

Деревянная указка упирается в Серые горы, её закруглённый кончик двигается по их неровной полосе с юга на север. Затем, отрываясь от их изображения, продолжает двигаться на запад, пока, наконец, не упирается в достаточно большую точку на карте.

«Академия Игр» – гласит надпись под ней, а сверху все присутствующие имеют честь лицезреть изображённое в миниатюре учебное заведение, единственное в своём роде. Оплот магии нашего мира.

Некоторое время указка не двигается, застыв в дюйме от изображения Академии, но затем вновь оживает и продолжает своё путешествие. Вот она уже возле Салона, самого богатого и красивого города-государства, места, где даже крыши сияют золотом. Указка застывает возле него, но не надолго. Вскоре она вновь устремляется к новой цели.

Кажется, что каждое движение указки сопровождается какими-то комментариями. Чей-то неприятный свистящий голос без устали что-то твердит. Создаётся впечатление, будто у человека, которому он принадлежит, не достаёт половины зубов, и при этом он намеренно говорит через тонкую щёлочку, оставленную между плотно сжатыми губами.

Звуки складываются в слова, а те в предложения. Похоже, что это осмысленная речь, но я почему-то не могу понять их смысла.

Я заставляю свой взгляд оторваться от карты и переместиться к морщинистой руке, что сжимает длинную указку. Затем дальше, к рукаву белоснежной и идеально выглаженной рубашки, от неё к округлой и слегка сгорбленной фигуре человека, а затем и к его лицу. Оно несёт на себе следы старости. Морщины, седые усы и кудряшки на голове.

Я мгновенно узнаю этого человека. Да это же профессор Ди-Борт! Он преподавал картографию в Академии. И ещё он меня жутко недолюбливал, считая меня, цитирую: «недостойным такой высокой и значимой в нашем пришедшем в упадок мире науки». Что он хотел этим сказать, я не знал, и никогда не решался спросить у него самого.

Так вот куда меня занесло? В Академию Игр. Что ж, это получше чёрной пустоты, из недр которой за мной следят боги.

Вдруг указка отрывается от карты и резким движением перемещается так, что теперь её конец указывает прямо на меня. Профессор что-то говорит сердитым голосом, но всё что я могу разобрать это какие-то нечленораздельные звуки и противный свист.