Я и мой Псих

Я попыталась снова развернуться, но он не пустил. Кажется, все эти признания дались ему тяжелее, чем мне думается…

— Я уже говорила, — я постаралась говорить мягко, чтобы он прислушался, вкладывая всю свою убедительность, — я не была в больнице.

Он гневно фыркнул, но прежде чем он начал спорить, я завела руку назад и закрыла ему рот.

— Я просто проходила мимо места аварии. Дорога была заблокирована полностью. Я решила пройти через те деревья и случайно наткнулась на след, где ты полз. Как я могла уйти? Ты был ранен, я хотела позвать на помощь, но пришли люди и забрали тебя. Это всё.

— Но потом… — невнятно из-за моей руки попытался спорить Лонгвей, но я сильнее надавила, лишая его этой возможности.

— Я не была ни в какой больнице. Я тебя едва разглядела. Помощь тебе оказали. Зачем мне было тебя искать?

— Ты там была! — решительно убрав мою руку, заявил он тоном, не терпящим возражений.

— Разве только мой дух, — вздохнула я, устав спорить. — Не хочу больше говорить об этом.

И лишь бы сменить тему, спросила первое, что пришло в голову.

— Зачем ты меня ранил?

— Когда?!

Я отняла у него руку и покрутила ею в воздухе, демонстрируя.

— Не помнишь? Ты специально это сделал. Я всё видела.

— А почему ты делала вид, что не знаешь меня?

— Но я тогда не знала.

— Я тебя видел! А ты мимо ходила и даже не смотрела на меня!

— Когда? Я в первый раз тогда тебя увидела!

— Неправда!

— Правда! — кажется, мы снова начинали скандалить, а этого мне совсем сейчас не хотелось. И я призналась: — Но, в тот момент, я уже знала, кто ты…

— То есть как?!

— Я видела… шарф. За день до того, как ты сделал это, — я снова покрутила в воздухе рукой.

Сердце дрогнуло и ускорилось. Вспомнив о том, как нашла его и все, что говорил Лонгвей, я вдруг осознала — он, и правда меня любит? Так давно?

Руки Лонгвея лежали на моем животе, и, кажется, он ощутил этот ускорившийся ритм. Атмосфера мгновенно изменилась. Под пеной ничего видно не было, но то, как его руки заскользили по моему телу, и не нужно было видеть. Он остановился на груди, кожа от горячей воды стала чувствительней, кажется. К тому же в воде скольжение совсем по-другому ощущалось. Огладив, он потянул слегка за затвердевшие соски. И немного прикусил шею одновременно.

— Мы же только…

Вместо ответа, Лонгвей сильнее куснул и стиснул пальцы сильнее.

— Тебе же нравится.

Спорить с этим было бессмысленно. Может быть из-за горячей воды, но ощущения были… возбуждающие. Я беспокойно заелозила между его ног и тут же почувствовала ответную реакцию.

— Ах!

Он только сильнее прижал меня к себе, а рука скользнула вниз, остановившись в самом низу живота.

— Раздвинь ноги, — хрипловато выдохнул он мне в волосы за ухом.

Просьба была крайне смущающей, если бы не пена, я, наверное, не решилась бы. Хотя прятаться было и бессмысленно, я чувствовала его всем телом и он наверняка тоже. Пришлось ухватиться за борта, чтобы не соскользнуть по воду, а ноги положить поверх его…

24 глава

На следующий день мы вернулись в особняк. Никаких серьезных разговоров между нами больше не было. Если в самом начале этого «отпуска», или точнее, побега все произошло как-то самой собой, то теперь я приняла решение вполне сознательно. Чувства не возникают на пустом месте, и не дать им шанс… Я не могла так просто отступиться. Хотя все было очень трудно и самым сложным — Лонгвей. Но может быть, все же наши недопонимания рассеются? Если я больше буду понимать то, что им движет. Объясню, что важно для меня — есть ведь шанс, что мы сможем нормально существовать вместе? Позволить себе слабость, дать волю сердцу — как я могла отвернуться от всего этого?

Мысли одолевали всю дорогу. Путь из сказки в реальность. Я словно трезвела постепенно. И едва мы оказались в особняке, сразу же возникла проблема. Лонгвей потребовал, чтобы я переселилась к нему.

— Нет.

— Почему?

Мгновенно закаменел словно…

— Можешь не заставлять меня делать то, чего я не хочу?

Удивительно, но после небольшой паузы он ответил вполне адекватно:

— Можешь объяснить? — хоть и весьма недовольно, но все же сказал он.

— Мы и так вместе. Зачем эти перемены?

— Хочу, чтобы ты была со мной.

— Но не постоянно же!

— Я слишком занят, и этого при всем моем желании не будет. И да — постоянно. Нельзя?

Он произнес это так… высокомерно и в то же время мне показалось это таким милым… Я имею в виду в контексте высказывания. Я едва улыбку сдержала.

— Я не готова к такому. Мне нужно личное пространство. Это не понятно?

Он испустил длинный вздох. А потом притянул меня к себе.

— Хорошо, — и, поцеловав меня в висок, пояснил свою покладистость: — Все равно пока я здесь, ты будешь со мной неотлучно.

Смеяться или плакать?

Наша отлучка привела к тому, что Лонгвей целыми днями проводил в офисе. За те несколько дней, что прошли, он ни разу не нашел времени поесть со мной. И в офис меня не звал, видимо, по той же причине. Приезжал поздно и так уставал, что едва приняв душ, и обняв меня, сразу засыпал.