Я и мой Псих

— Вы уверены? Пищевая, препараты, шерсть, растения — что угодно?

— Нет.

— Хорошо. Не волнуйтесь. Сейчас уже опасности нет. Очень скоро вы почувствуете себя лучше.

— Хо… ро… шо…

Лонгвей отказался уходить и провел рядом со мной всю ночь. Это просто смешно! Ведь врач сказал, что опасности нет, и это была дорогая палата с персональным медперсоналом даже. Я знаю, в чем разница. Но его ничего не волновало. Каждый раз, когда я просыпалась, он тут же оказывался рядом, спрашивал, что я хочу, как себя чувствую. Смотрел на меня жгучим взглядом, заставляя себя чувствовать виноватой, сама не знаю в чём. И так всю ночь.

Но и утром ничего не изменилось. Я проснулась, чувствуя себя уже вполне сносно.

— Проснулась?

Лонгвей сидел на стуле чуть в стороне, поэтому я его сразу не увидела. Выглядел он помятым и каким-то жёстким.

— Почему вы здесь?

— Тебе было очень плохо.

— Но здесь же есть врачи, медсестры. Незачем было…

— Не мог оставить тебя тут одну.

Я не знала, что на это сказать. Он вел себя странно. Пугающе, как всегда, но сегодня как-то особенно. И все ещё не подошел.

— Что случилось?

Спросила, просто, чтобы заполнить чем-то паузу повисшую.

— Ты потеряла сознание в коридоре. Мне охрана сообщила. Куда ты шла?

— К вам.

— Зачем? — после небольшой паузы спросил он.

— Почувствовала себя плохо. Телефон забыла в гостиной.

Лонгвей поднялся и подошел ко мне. Я думала, он возьмет меня за руку, сядет рядом, но он опять повел себя странно. Присел на корточки рядом с кроватью, у меня в ногах.

— Это правда?

Я удивилась его вопросу. Почему я должна говорить неправду сейчас?

Лонгвей вдруг наклонился, уткнувшись лбом мне в лодыжку. Потерся, поводя головой медленно из стороны в сторону. Я видела, что он крепко зажмурился.

— Я ужасно испугался.

Голос глухо прозвучал из-за того, что он сказал это в одеяло.

Какой-то прибор вдруг запикал чаще. Лонгвей тут же вскочил, уставившись куда-то правее меня. И вдруг его лицо изменилось. Стало немного растерянным, когда он перевел взгляд на меня. И только теперь я сообразила, что это мой пульс зачистил. Щеки жаром опалило. Как стыдно! И он всё понял!

Не зная, куда девать глаза от смущения, я схватилась за свою руку, желая снять с себя эту штуку, что подает сигналы, выдавая меня с головой.

— Не трогай! — тут же рыкнул Лонгвей, и я в испуге замерла.

В этот момент зашла медсестра. Почти сразу за ней доктор. Я была этому очень рада! Меня стали спрашивать о чем-то.

Лонгвей вышел, и мой пульс, наконец, пришел в норму.

17 глава

Перед тем, как отпустить меня, доктор зашел в мою палату, последовательно и четко объяснил причины произошедшего. Он использовал много медицинских терминов, больше половины которых мне, естественно, ничего не говорили.

-… на фоне ослабления иммунной защиты, аллергическая реакция…

Лонгвей тоже присутствовал. Как я уже говорила, он не отходил от меня те два дня, что я провела в больнице. Мне кажется, он и не спал совсем. Я словно исцарапанной себя чувствовала, ощущая на себе постоянно его взгляд. Но стоило мне посмотреть на него, тут же отводил глаза. И он почти ничего не говорил. Словно в ожидании чего-то застыл. Если и произносил что-то, то только по делу - не нужно ли мне чего-то, как я себя чувствую, что принести, чем помочь. Я крайне неуютно себя чувствовала, но мои попытки избавиться от его пристального внимания разбились о стену молчания. Слишком пристального! Он уже пугал меня этим. И к тому же, он вдруг словно отстранился. Совсем не подходил ко мне. Он теперь даже сидел немного в стороне, так что я его почти не видела.

— Я правильно вас поняла — это аллергия?

— Да.

— Но до сих пор я никогда не…

— Многие люди даже не подозревают, что у них есть реакция на какие-то вещества. Проявления незначительные, и часто их принимают за что-то другое. Вы испытывали когда-нибудь легкое покалывание по телу? Онемение легкое, на подушечках пальцев, например? Зуд, возможно?

Сказать однозначно — нет, я не могла.

 — Вот видите. Как я уже говорил, ваш организм успешно справлялся сам с этими симптомами. Но на фоне ослабленного иммунитета, плюс лекарство, которое в данном случае сработало, как катализатор, возникла избыточная реакция.

— Это не может быть аллергией на лекарство?

— Нет. Однозначно — нет. Но в будущем я рекомендовал бы избегать его. Каждый организм индивидуален. Невозможно предугадать всё. Просто заменить на другой препарат со схожим действием, будет несложно.

У меня возникло странное чувство. Доктор ещё что-то говорил и объяснял, а я почти не слушала его. Мы словно на сцене находились. Он, я и Лонгвей. Оба стоят в ногах моей кровати. Лонгвей молчит, но тоже исполняет свою непонятную мне роль. Почему я почувствовала в этом фальшь? Даже не знаю. Доктор говорил легко и уверенно. Может быть, слишком уверенно?

Доктор попрощался, и пока он не вышел, я не могла отвести взгляда от его прямой спины. Изучая закрывшуюся дверь, я никак не могла решить — в чём же он врал? И зачем?

— Позову медсестру, чтобы помогла тебе собраться, — сказал Лонгвей.

— Я могу это сделать сама.

— Просто переоденься. Остальное сделают.