Я беременна, профессор!

– Будем выслеживать добычу до победного! Они же не станут вечно там сидеть! – сказал Тим. – В дверь звонить явно бесполезно. Значит, дождемся, когда они выйдут и проследим за тем, куда поедут.

Я согласно кивнул. Это, похоже, был единственный шанс узнать, где Даша.

Долго ждать не пришлось. Девчонки вышли из дома спустя полчаса. Оглядевшись по сторонам, нырнули в подъехавшее такси. Мы с Ольшанским, не сговариваясь, выскочили из кустов, в которых сидели, и ломанулись следом.

Выехав на шоссе, я пытался не упустить в потоке машин ту единственную, которая могла привести меня к жене. Хотя, быть может, девчонки ехали вовсе не к ней. Но, как бы там ни было, иных вариантов узнать, где Даша, у нас с Ольшанским все равно не было.

Когда мы съехали с трассы, свернув по направлению к дачным поселкам, я подумал, что наша слежка стала, вероятно, весьма заметной. Наплевав на все правила, я загасил фары, но все равно не был уверен, что нас не заметят на пустой дороге, где были только мы и идущее впереди такси.

Но даже если девчонки поймут, что мы увязались следом, мне уже было ясно, что Дашу прячут где-то недалеко. И если понадобится, я был готов обойти все дома в округе, чтобы ее найти!

Но этого не понадобилось. Мы так и доехали до нужного дома, следуя за такси темным хвостом. И когда Таня и Люда вылезли из машины, я открыто подъехал к дому следом.

Покинув авто, подошел к испуганно замершим девчонкам и спросил:

– Даша тут?

Они переглянулись. Наверно, думали, не соврать ли. И тогда я предупредил:

– Я все равно не уйду, пока лично не проверю, здесь Даша или нет.

На их лицах проступило смирение. И мне даже показалось, что проскочило еще и нечто, похожее на облегчение.

– Я собираюсь занять жену надолго, – сказал я категорично. – Поэтому вы можете ехать. Ольшанский вас подвезет.

Чуть поколебавшись, они отступили. А я, дождавшись, когда все уедут, наконец постучал в дверь.

Сердце колотилось как бешеное, пока ждал, когда дверь распахнется. И как ни пытался дышать глубже, чтобы успокоить взбесившийся мотор, этого никак не удавалось. И стало совсем сложно дышать, когда наконец увидел перед собой Дашу.

Она выглядела усталой. Но для меня – все равно невыносимо красивой. Несмотря на то, что лицо ее было бледным, а под глазами проступили темные круги. Внутри что-то мучительно сжалось от осознания, что все это – моя вина.

– Ты? – спросила она и я коротко кивнул:

– Я. Можно войти?

Она немного поколебалась, потом все же распахнула дверь шире, пропуская меня внутрь.

– Как дети? – спросил я, оглядевшись по сторонам, и не обнаружив в просторной гостиной Гошу и Милу.

– Уже спят, – ответила Даша. – Зачем ты здесь?

Зачем я здесь? Она спрашивала это серьезно?

– Ты так и не позвонила, – сказал я вместо ответа.

– Я еще не готова…

Она не договорила, хотя все было ясно и так. Не требовалось уточнять, к чему именно она была не готова. Но я все же спросил:

– К чему? Видеть меня? Говорить со мной? Простить меня?..

– Я ни к чему не готова, – ответила жена после паузы, прикрыв глаза.

И тогда я не выдержал.

– А вот я – готов! – сказал я резко. – Готов сойти с ума от того, что тебя со мной нет! Готов умолять и валяться на коленях, лишь бы ты простила! Даша, – я сделал к ней шаг и она инстинктивно отступила. Но я не собирался сдаваться. Сократив расстояние между нами, впился пальцами в ее плечи, заставив посмотреть на себя:

– Сколько так еще будет продолжаться? Да, я скотина. Да, я тебя обманул. Но разве мои прошлые ошибки стоят того, чтобы ради них загубить будущее? Твое, мое, наших детей?!

Она смотрела на меня с опаской. И это было невыносимее всего – быть в ее глазах тем, кого стоит бояться.

– Даша, ради всего святого, – взмолился я. – Не смотри на меня так! Ты же знаешь меня, как никто. Никто другой никогда не был ко мне ближе, чем ты.

– Я в этом не уверена, – прошептала она в ответ.

– А вот я – уверен. Чего ты хочешь? Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?

– Просто дай мне время.

Возможно, я бы так и сделал, если бы это самое время не убивало меня. Если бы был способен терпеть и дальше ту пустоту, что образовалась внутри без Даши.

– Я не могу, – выдавил я с трудом. – Я больше не могу. Без тебя не могу, пойми!

– А я не могу тебе доверять! – выкрикнула Даша в ответ. – Я не знаю, что ты можешь сделать с Гошей!

Я вздрогнул, как от удара. Она считала, что я могу причинить вред собственному сыну? И неважно, как он был зачат! Важно, что она считала меня способным на такие чудовищные вещи!

Но разве моя вина была настолько ужасной и непростительной? Разве так сложно понять, чем я руководствовался, когда солгал ей? Почему из-за одной лжи она теперь считала меня бесчувственным чудовищем?

– Ты права, – сказал я, с трудом шевеля губами. – Ты действительно меня не знаешь.

Не было смысла добавлять что-то еще. Главное уже было сказано.

И все же, прежде чем развернуться и уйти, я произнес:

– Ты поймешь, как ошибаешься. Главное, чтобы не было слишком поздно.