И в конце, только тьма

- Это то, что мы делаем. Мне жаль.

- Это не обязательно должно быть так, - умоляет она. - Спаси меня, - шепчет она, - и мы сможем быть вместе.

Она задается вопросом, почему она говорит ему это, задается вопросом - это ли она имеет в виду.

Kвадратные Oчки исчез. Он вернулся, неся мясницкий нож, и толкнул Ашу обратно на стол. Она бьет его кулаками, пытается снова сесть, пытается брыкаться, царапаться и кусаться, но Патрик приковывает ее к столу. Застежки-липучки сжимают ее конечности. Обнаженное тело бьется, корчится, тщетные попытки выскользнуть... и Kвадратные Oчки подносит лезвие с зубами барракуды к краю груди.

- Двойная мастэктомия, - говорит он Патрику. - Это займет некоторое время, но она может истечь кровью. Возьми камеру.

Патрик не двигается, он смотрит в умоляющие, дикие глаза Аши.

- Ты меня слышал?

Патрик кивает.

- Да, Майк, я слышал тебя.

Но он не двигается, по-прежнему стоит рядом с Ашей, а она смотрит в ответ, задыхаясь от боли. Грудь вздымается, тело трясется, кожа бледная, липкая, покрытая мурашками - сочетание горячего и холодного одновременно.

У его ног лежит видеокамера, которую Патрик поднимает, но не включает. Майк отпускает тиски на груди Аши, убирает локоть с ее грудины.

- Что случилось?

- Это неправильно. Я не хочу этого делать!

- Мы не можем ее отпустить. Не после этого. Кроме того, у нас есть работа. Это то, что мы делаем, Патрик. Как ты и сказал.

Патрик оглядывает комнату, как будто видит ее в первый раз, как будто масштабы ужаса только что осенили его и говорит:

- Это как-то неправильно.

Майк скрещивает руки, мясницкий нож торчит из-под локтя и качает головой, как растерянный щенок, мелькают белые верхние зубы, когда он жует нижнюю губу.

- Я заплачу тебе! - умоляет Аша (последняя отчаянная попытка). - У меня есть деньги, и я могу заплатить тебе!

- Что ты делаешь? - Майк спрашивает Патрика. - Почему именно она?

Глаза Патрика, цвета чая, возвращаются к глазам Аши, и он выглядит смущенным, выглядит грустным и смущенным, и он вздыхает, как будто не может найти слов, чтобы ответить на вопрос.

Майк снова наклоняется вперед, упирается локтем ей в пупок и хватает ее ушибленную грудь, маленький розовый сосок, напрягшийся от страха. Прижимает нож к плоти и говорит:

- Тогда я сниму на видео труп, ты бесполезна! - и нож режет край, чисто отделяя часть груди.

Прежде чем боль осознается, прежде чем она замечает, что он уже начал. Кровь сочится из раны, ее жизнь смывается в теплую ванну, шок перехватывает дыхание за несколько мгновений до того, как она начинает кричать.

- Стой! - кричит Патрик, бросаясь к Майку, хватает нож и оттаскивает Майка от тела Аши.

- Какого черта ты делаешь? - рычит Майк, толкает Патрика, почти сбивая его с ног.

Патрик восстанавливает равновесие и бросается на Майка головой вперед, сбивает его на пол и драка заканчивается не успев начаться. Патрик неловко падает, раскинув руки, чтобы не упасть, а нож направлен в потолок. Майк нанизывается на него, острие пронзает плечо и проходит через шею. Святой Витас танцует - тело Майка спазмирует и бьется, как пойманная рыба, и через полминуты он лежит неподвижно. Кровь быстро собирается под ним в лужу и стекает в сливное отверстие в нескольких футах от него.

- О, Боже! - стонет Патрик и опускается на колени проверяя пульс Майка. - Это был несчастный случай! - говорит он трупу.

Oчки в квадратной оправе разбиты рядом с головой мертвеца.

Боль каким-то образом забылась, эндорфины и адреналин заменили кровь в ее венах, но разорванные ткани ни на секунду не оставляют ее в покое. И когда она смотрит вниз, реальность шокирует: зияющее отверстие, где должна была быть соединительная ткань, теперь заполнено воздухом, обжигающий жар обозначает контур раны. Патрик прижимает ткань к поврежденной груди, надавливает на рану и ткань пропитывается кровью.

- Сколько денег? - спрашивает он, почти шепчет.

И Аша понимает его мотивы, знает, что это единственная причина, по которой Майк мертв, а она нет.

- Дедушка... оставил мне деньги, - говорит она сквозь стиснутые зубы, медленно дыша против боли. - Много...

Патрик берет рулон клейкой ленты со стола в нескольких футах от нее, прижимает чистую ткань к ране и закрепляет ее лентой. Он гладит ее волосы и с тоской смотрит ей в глаза.

Без лишних слов он уходит. Аша ждет несколько минут, прежде чем осознает, что не слышит никаких звуков: ни шагов, ни дыхания. Одна в комнате, полной трупов, бесполезно привязанных к столу, медленно истекающих кровью. Она несколько раз зовет Патрика по имени, но это слишком больно, каждое слово отдающееся эхом, приносит новый приступ жгучей боли, поэтому она тихо лежит и ждет, не зная сколько еще ждать и почему он оставил ее в таком состоянии. Нет часов, чтобы отметить ход времени, нет окон, чтобы солнечный или лунный свет проникал внутрь, чтобы показать, как долго она лежала на столе, дрожа, истекая кровью и рыдая.

Шаги, много шагов, все ближе. То ли по коридору, то ли по лестнице, невозможно определить.

Задыхаясь, с розовым от пота лицом Патрик возвращается к ней.