И солнце взойдет. Он

В канун Дня Всех Святых суровый и деловой Монреаль нарядился в развесёлые тыквы. Район, где жила Рене, оброс паутиной и скрыл дыры с облупившейся краской за драными привидениями. Даже мистер Смит снизошёл до украшения коридора парой летучих мышей и одним пластиковым светильником Джека. Теперь из соседнего дома пялились три брата-вампира, ещё парочка ждала на остановке, а по пути на работу пришлось отбиваться от особо приставучих ростовых кукол. Так что, когда с золотистыми крыльями за спиной и зимней курткой в руках Рене ворвалась в ординаторскую, мир достиг нужного ощущения праздника.

Из динамиков музыкального центра доносился главный саундтрек Хэллоуина, телевизор бесшумно показывал «Кошмар перед Рождеством», а сверху пучились пустыми глазницами принесённые из учебного класса черепа и модели скелетов.

– Рене! – громкий вопль Франса донесся из глубины комнаты.

–Все кричат, все кричат. В нашем городе – Хэллоуин!– пропела Рене вместе с песенкой, торопливо открывая на компьютере поразительно объёмную почту. Послышались смешки, и она повернулась.

После случая в раздевалке, Рене не знала, чем закончилась внезапная зачистка всего отделения. И сомневалась, что хотела бы знать. Как показал весьма горький опыт, в этой больнице она могла доверять только троим – Роузи, доктору Фюрсту и… Да, Ланг по-прежнему входил в короткий список, несмотря на предупреждения Дюссо, потому что иначе жизнь стала бы совсем уж тоскливой. Однако раз Франс ещё здесь, значит, его наставник нашёл проступок недостаточным для увольнения. Была ли Рене этому рада? Если честно, ей некогда было думать об этом. Целыми днями она пропадала на операциях, Франсу же доставались ночные дежурства. Поэтому поговорить или же просто хоть как-то наладить общение не получалось. Да Рене и не пыталась, все мысли занимал доктор Ланг.

Где-то внутри неё сидел червячок, который монотонно гундел, что если Дюссо окажется прав, то их с Энтони столь зыбкие отношения то ли далёких друзей, то ли хороших коллег пойдут к чёрту. Рене знала себя. Понимала, что не потерпит в свою сторону лжи. И, право слово, уж лучше бы Ланг всё сказал сразу!.. Если ему было о чём говорить. Как и Франсу, который предпочитал делать вид, что ничего не случилось.

– Рене, – пробормотал он. – Тебя ждёт доктор Энгтан.

Она недоуменно посмотрела на висевшие около двери часы и нахмурилась. Было ещё слишком рано.

– А она не сказала – зачем? – осторожно поинтересовалась Рене, пока вновь брала в руки зимнюю куртку. Лимонное пальто, к сожалению, восстановлению не подлежало.

– Нет, – покачал головой Франс. – Только, кажется, была чем-то недовольна.

Рене вздохнула. Начинать день с выговора не хотелось, тем более, она догадывалась, о чём пойдёт речь. Хирурги. Видимо, доктор Энгтан решила использовать все возможные точки давления на своего строптивого главу отделения, но легче от этого знания не становилось.

Вздохнув, Рене направилась в сторону кабинета доктора Ланга. Брелок с застывшим в эпоксидной смоле цветком вишни приятно грел руку, словно подбадривал, и она зашагала быстрее. Крылья, точно настоящие, качались в такт, и Рене уже воображала парочку особенных шуток от Энтони, однако кабинет пустовал. И судя по нетронутому бардаку на столе, глава хирургии ещё не появлялся. Странно. Внутри кольнуло беспокойством, когда, как назло, в голове завертелись мысли о валявшемся в «отстойнике» совершенно невменяемом теле. Но Рене прогнала воспоминания прочь. Не сегодня. С Энтони всё хорошо. Подхватив парочку случайных резюме, чтобы было чем оправдаться в глазах Лиллиан Энгтан, она аккуратно повесила верхнюю одежду и поспешила вниз.

Главный врач сидела за большим светлым столом, сдвинув изящные очки в тонкой оправе на кончик носа. Она не подняла головы, когда Рене постучала в стеклянную створку, и не отвлеклась от бумаг, стоило двери в кабинет тихо закрыться.

– Доктор Энгтан, – осторожно поприветствовала Рене и только тогда поняла, что забыла снять крылья.

Однако воцарившаяся в ответ тишина разом смыла все неподобающие переживания и породила новые. Наконец, спустя очень мучительную минуту, главный врач отложила ручку и холодно проговорила:

– Я ожидала от вас большего усердия, доктор Роше.

Рене удивлённо моргнула, но немедленно взяла себя в руки.

– Мэм, мы проводим по десять операций в день и закрываем план… – начала было она, но вздрогнула, когда ладонь Энгтан с громким хлопком приземлилась на стол.

– Вы считаете это достаточным оправданием? Что вообще имеете право искать какие-либо объяснения своей неисполнительности? – Она раздражённо передёрнула плечами и вернулась к бумагам, но затем всё же договорила. И голос звучал так формально, что за его интонацией Рене сначала не уловила смысл: – Я хотела сообщить, что ваша статья больше не актуальна.

– Ч-что?

– Вы оглохли? – Энгтан посмотрела поверх очков, а затем выразительно и отчего-то очень знакомо приподняла брови. – Мир не нуждается в ещё одной статье о дурацкой аневризме!