И солнце взойдет. Он

Неожиданно Ланг наклонил назад голову и удобно устроил ту в колыбели подставленных рук, веки дрогнули, и Рене нырнула в золото солнечной осени. Умиротворённый взгляд Энтони казался таким непривычным для его лихорадочной, почти взбалмошной натуры. Но сейчас он смотрел в склонившееся над ним лицо так спокойно, словно они знакомы тысячу лет. Рене видела, как его глаза внимательно скользили по незаметным веснушкам, как разглядывали тонкий шрам на щеке, а сама изучала изгиб кривоватого носа, две сотни родинок и черноту уже выступившей на подбородке щетины. А ещё едва ощутимо ласкала кончиком безымянного пальца тонкий шрам на самом краю теменной части.

– Возможно, мне стоило грешить усерднее, – едва слышно произнес Ланг и усмехнулся, заметив её недоумение. – Тогда возмездие в лице тебя пришло бы пораньше.

– Это поможет, но ненадолго. – Рене грустно улыбнулась. – Боль скоро вернется.

– Я знаю. – Энтони снова прикрыл веки, наслаждаясь передышкой. – Я знаю…

Поджав от бессилия губы, она смотрела на залегшие под глазами тёмные тени, куда бросали след трепетавшие длинные прямые ресницы, и искала аварийный выход из набиравшего чудовищную скорость колеса. Им срочно нужно было нанять хоть кого-нибудь. Любого, кто может держать скальпель, иначе к концу следующей пятидневки Энтони хватит инсульт, или он что-нибудь с собой сделает в очередном приступе упрямой мигрени. Не удержавшись, Рене снова скользнула кончиком пальца по длинному тонкому шраму. Его конец терялся в районе затылка, и, похоже, был оставлен чем-то режущим. Осколок? Острый предмет? Она так задумалась, что треск предательской дверной ручки вынудил вздрогнуть.

Первое мгновение Рене не могла понять, что происходит, но тут фанерная створка стукнулась о противоположную стену, а в кабинет вальяжно вошел доктор Дюссо. Он остановился на пороге, чуть удивлённо взглянул на пустой рабочий стол и только потом посмотрел по сторонам. И когда его взгляд остановился на Рене, до неё дошла двусмысленность позы. Уши мгновенно вспыхнули, и она попыталась было высвободить непослушные руки, но ещё больше запуталась в волосах Ланга. А тот, чёрт побери, и не думал ей помогать. Наоборот, устроился поудобнее и лениво повернул голову в сторону нежданного гостя.

– Не припоминаю, чтобы я тебя вызывал, – медленно произнес он. Ланг внимательно следил, как друг сделал круг по кабинету и остановился около заваленного бумагами стола. – Или ты принес благую весть, что все операционные закрылись на обработку?

– Как твоя голова? – вместо ответа спросил Дюссо, а затем поднял одно из валявшихся резюме. – Нужен новый рецепт?

– Зачем пришёл? – коротко оборвал друга Энтони, и тот вздохнул.

– Был у Энгтан. Она поставила условие, – произнёс он, откладывая один лист и поднимая другой. – Либо через полчаса ты даёшь ей список новых хирургов, либо она наймет их сама.

– Это мое отделение, и только мне решать… – начал было Ланг, но замолчал, когда Дюссо покачал головой.

– На этот случай, приятель, мне велено передать, что больницей по-прежнему руководит она. И если в отделении проблемы с кадрами, то, возможно, стоит сменить его главу.

– Она не сделает этого, – легкомысленно отозвался Энтони, но Дюссо лишь хмыкнул. – Чёрт… Как не вовремя!

Ланг со стоном прикрыл глаза, а у Рене наконец-то получилось распутать макраме из волос и сделать приличный шаг назад. Решившись стыдливо поднять глаза, она увидела насмешливый взгляд Дюссо и окончательно смутилась. Господи, как неловко-то вышло. Шрам зачесался, и Рене потянулась было к лицу, но заметила, как в стеклянном отражении одного из шкафов за ней пристально следил Ланг. Отдёрнув ярко пахнувшие мятой руки, она судорожно вздохнула.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Рене, чем привлекла к себе ещё больше внимания.

Оба хирурга теперь смотрели со смесью удивления и лёгкого ехидства, отчего захотелось швырнуть в них чем-нибудь поувесистее. Так что, окончательно растерявшись, Рене подхватила тест и торопливо покинула кабинет. Чьи-то шаги нагнали её около лифта. Стиснув помятые листы, она попыталась не замечать нывший шрам, но ощущение чужой тяжелой руки на плече оказалось слишком невыносимым. Дёрнувшись в сторону, Рене попыталась освободиться.

– Да ладно, Роше. Тебя передёрнуло, будто я как-то слизняк, – раздался за спиной голос Дюссо, и она стиснула зубы.

– Не люблю, когда до меня дотрагиваются без разрешения.

– Видимо, на Энтони это не распространяется.

Рене открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент у Дюссо завибрировал телефон. Перехватив стопку бумаг, он взглянул на экран, где горела короткая надпись «Ланг», и сбросил вызов. Убедившись, что его больше никто не побеспокоит, Дюссо снова уставился на Рене.

– Можешь не искать вежливых оправданий, – осклабился он.

– Я не понимаю, о чём вы.

– О, Рене. Не строй из себя дурочку, всё равно правдоподобно не выйдет. Ты слишком умна, чтобы не догадаться.