i cf85044c3a33e6c4

— Что ты предлагаешь? Ты должен сказать это вслух, — хрипло говорю, из последних сил

сохраняя спокойствие.

— Я предлагаю тебе взять опекунство над детьми, — на одном дыхании выпаливает

Лайонел.

После этих слов по моим щекам начинают течь слезы. Я понятия не имею, как Шон

догадался. Возможно, тогда, в кошмарах, я оправдывалась перед Керри за то, что отдала ее

детей чужой женщине. Ну или авария и детские рисунки выдали меня с головой. Да, черт

возьми, разве это важно? Нет. Суть в том, что он как всегда смолчал, чтобы потом, однажды,

дать мне то, чего я отчаянно хотела в самой темной глубине сердца.

Наши желания — странная штука, они не всегда правильны, зачастую противоречивы, но

это не умаляет их силы, вопрос лишь в том, что ты предпочтешь: прикрыться условностями или

попытаться добиться желаемого, невзирая на мораль и общественное мнение. Однажды я уже

вынуждена была ответить на этот вопрос, и… нашла свое счастье. Пожалуй, я готова подыграть

Шону Картеру. Я все-таки понимаю, почему он боролся за меня и Бабочек, переставляя людей

точно шахматные фигурки.

— Да. Я согласна, — выдавливаю из себя.

Знаю, что ответь я отрицательно, Лайонел бы вздохнул с облегчением и побежал искать

новую работу, прикрывшись обстоятельствами. Он такой. Но не я. Я не собираюсь

отказываться от своего шанса на счастье. Правда ли я стерва? Может быть. Ну и пусть! Все мы

не безгрешны. И не вам меня судить.

Эпилог

— Смотри! Э-у-й-о!

— Гав-гав!!

— Йохоу!

— Гав!!!

— Ты жульничаешь! Это не буква! — вопит Марион под дверью нашей спальни. Ну

почему именно здесь? За что? В этом доме комнат пятнадцать, но нет, наша дверь будто

единственная.

— А по-твоему, э-у-й-о — буква?! — возмущается Джулиан.

— Я же просил тебя не учить мелюзгу алфавиту перед сном, — шипит Шон. — Суббота,

семь утра, а они изобретают у нас под дверью неизвестные миру гласные…

— Я, вообще-то работаю! — огрызаюсь. — И бываю дома только рано утром и по вечерам.

Когда еще я могу учить детей? Ты же мне не помогаешь!

— Еще как помогаю.

— Шантаж Джулиана не в счет!

— Шантаж — самый лучший стимул в обучении… — начинает Шон толкать свою

любимые революционные речи.

— Они проснулись? — вопрошает Марион, пытаясь заглянуть под дверь, и мы мигом

замолкаем, притворяясь спящими. Вдруг уйдут?

— Гав! Гав-гав-гав!

— Тупая твоя псина. Только внешне на Франсин похожа! — шиплю на Картера.

— Отличная собака. Это все три спиногрыза, они кого угодно доведут.

— Гав-гав-гав-гав-гав!

— Это не спиногрызы, а дети. Де-ти! И вообще, сейчас дети молчат, а собака все равно

надрывается. Это ли не доказательство?

Но раздается звонок в дверь.

— Очевидно, бедняга надрывается, так как учуяла твою ненормальную матушку, —

злорадствует Шон. — Ты открываешь.

— С чего это я?

— Мои родственники, к счастью, в гости не ходят. — Самодовольство так и прет…

Напяливаю халат, выхожу в коридор, а дверь мстительно оставляю открытой.

Любвеобильные и лишенные инстинкта самосохранения малышки тут же устремляются в

проем. На лице Шона отражается неприкрытый ужас, а они уже ныряют в теплую кровать. Я-

то, в отличие от некоторых, разрешаю понежиться под боком. Мне и самой в кайф… Но не

Шону, хехе.

Спускаюсь вниз, не переставая гадко хихикать. Картера я люблю, но к сочувствию это не

имеет никакого отношения. Иногда наше противостояние — сплошное удовольствие.

Распахиваю дверь, и меня тут же начинают душить в объятиях. Мама, папа, затем мистер и

миссис Роббинс. Вы не ошиблись. В отличие от Лайонела, родители Керри от внуков не

отказались, и теперь, на беду Картера, у нас огромная, счастливая семья.

— Где Шон? — плотоядно вопрошает мама прямо с порога. Она чудесная. Но мстительная.

Свадебную выходку Шона она так и не простила, и теперь ищет все уязвимые местечки

непомерного самолюбия.

— Он еще спит, — стараюсь мирно урегулировать вопрос.

— Тогда пойдем будить! — радостно заявляет она. — Саванна, держи запеканку, я иду

приветствовать зятя!

В отличие от Шона, я родительские визиты люблю. Готовить не приходится… Кстати,

ездят они часто. Раз в две недели, да еще и ночевать иногда остаются. А что? Места

предостаточно.

Пока мама обнимает и целует Джулиана, бегу в спальню. Шон, конечно, с мамой здорово

прокололся тогда, и поделом ему, но он спит голым, а этого зрелища мама точно не перенесет.

— Вытащи их отсюда! — шипит Картер, старательно не пуская детей под одеяло.

Сдерживая хохот, велю малышкам идти встречать гостей, и только они скрываются в коридоре,

Шон выскакивает из кровати и начинает натягивать штаны. Я же просто умираю от хохота.

— Шооон, — поет мама. Мда, на рубашку ему времени не хватило. — Здравствуй, дорогой!

И врывается в спальню. Вижу, Картера воспитывали иначе. Ему и в голову не приходило,

что моя матушка зайдет в супружескую опочивальню. Он настолько обескуражен, что мама